Приемные родители вернули ребенка в детский дом. Почему возвращают приемных детей? (Не)детский сюжет из Калининграда

Моя практика показывает две особые категории возвратов (или вторичных возвратов от приемных детей):
- возвраты в течение нескольких дней или недель после принятия ребенка (для удобства назовем их «преждевременные возвраты »);
- возвраты по истечении полугода-года, вплоть до нескольких лет после принятия ребенка (назовем их «сознательные возвраты »).
У этих двух группу возвратов разные причины и разные способы профилактики.

Начнем с преждевременных возвратов.

Сначала приведу примеры из реальной жизни (из последних писем родителей), в которых отмечу ключевые фразы и моменты, необходимые для понимая специфики преждевременных возвратов. Потом проанализируем причины и возможную профилактику подобных возвратов.

История Марины Н., август 2015 (Калужская обл.)
Я получила заключение о возможности быть опекуном в отношении ребенка без ограничений по здоровью, но в итоге взяла 2х-летнего мальчика с диагнозами эпилепсия и синдром РАС. Инвалидность ему присвоена не была, а сотрудники дома ребенка заверили меня, что проблемы компенсируются с возрастом. О том, что Ване необходимо ежедневно принимать лекарства, я узнала только, когда приехала его забирать. Мне выдали лекарства только на несколько дней , пока я не поставлю Ваню на учет в поликлинику.
Из-за неправильно оформленного личного дела (по словам сотрудников ООП по моему месту жительства) и через 10 дней я не смогла поставить Ваню на учет, лекарства стали подходить к концу. Иван начал вести себя нервно, постоянно истерично плакал. Мне стало страшно , и я отвезла Ваню в органы опеки по месту нахождения его детдома и подала заявления с просьбой освободить меня от обязанностей опекуна. Ребенка я привезла сытого, хорошо одетого, утром дала последнюю дозу лекарств, которая у меня оставалась.
Но сотрудники опеки в категоричной форме сообщили, что я не имею права отказываться и после подачи заявления мне надо ждать неопределенное время, чтобы ребенка забрали. Я объяснила, что не могу ждать, т.к. ребенку нужны лекарства, которые я лично получить не могу. Обстановка в кабинете накалялась, мне стали угрожать вызовом полиции «за оставление ребенка в опасности». Через несколько часов я ушла, не выдержав морального давления и оставив ребенка в кабинете.
Органы опеки приняли решение об «отстранении» меня от обязанностей опекуна в связи с «ненадлежащим исполнением обязанностей опекуна». Теперь я никогда не смогу быть приемной мамой.

История Нины П., сентябрь 2015 года
Добрый день, 2 сентября мы усыновили ребенка, решение вступила в силу 12 сентября. 18 сентября забрали домой. К, сожалению, жить с усыновленным ребенком не сможем, приняли решение вернуть обратно в детский дом 2 октября . Подскажите, как с юридической точки зрения сделать это правильно? Как пройти процедуру разусыновления быстро и правильно, чтобы у ребенка появился шанс как можно быстрее оказаться в семье?

Считаю, что в большинстве случаев причины преждевременных возвратов лежат за пределами личных качеств или предварительной подготовки самих приемных родителей. Преждевременные возвраты - это исключительно показатель неадекватности существующих в России процедур зна комства и выбора детей , особенно младшего возраста, когда брать ребенка на гостевой режим невозможно. В частности:

Невозможность реальной проверки диагнозов, поскольку процедура независимого медосвидетельствования ребенка построена таким образом , что приемный родитель не имеет законного права, а также выбирать медучреждение либо конкретных специалистов, которые будут его проводить. Этот вывод подтверждается и результатами опроса среди приемных родителей.

Повсеместная практика посещений ребенка в неестественных для ребенка условиях, искажающих его поведение и реакции . «Дни открытых дверей», проходящие в некоторых регионах РФ в порядке эксперимента, .

Практика «продавливания» детей младшего возраста, но с неоднозначной диагностикой - возможно, для того, чтобы «не упустить» кандидата и показать хорошую статистику семейного устройства.

Искусственные задержки в постановке опекунов и приемных родителей, принявших ребенка из другого региона, на учет по собственному месту жительства. Обычно они связаны с желанием сэкономить на выплатах на содержание подопечных и/или на вознаграждении приемным родителям, но фактически приводят и к задержкам в постановке на учет в местных медицинских и образовательных учреждениях.

Отсутствие «профилактического» сопровождения (в т.ч. психологического) в первые дни и недели после появления ребенка в семье.

Соответственно, профилактика преждевременных возвратов заключается в следующем:

Общефедеральное видео анкетирование всех воспитанников детдомов, независимо от возраста и диагноза.

«Дни открытых дверей» по честным правилам - то есть (а) без предварительного отбора детей «на показ», (б) не реже раза в квартал и (в) для всех желающих жителей района или города, не только слушателей школ приемных родителей или обладателей заключения о возможности быть усыновителем, опекуном или приемным родителем.

Изменение процедуры независимого медосвидетельствования воспитанников детдомов таким образом, чтобы приемный родитель мог запросить освидетельствование ребенка (а) в любом медучреждении по выбору приемного родителя (причем этих медучреждений может быть и несколько - допустим, до трех, - если состояние ребенка требует оценки узких специалистов), (б) у специалистов (допустим, общим количеством до пяти) по выбору приемного родителя и (в) в присутствии приемного родителя.

Устройство комнат гостиничного типа при организациях для детей-сирот, особенно в домах ребенка для детей дошкольного возраста, чтобы кандидаты могли получить опыт ежедневного проживания и ухода за конкретным ребенком, еще раз оценили свой выбор.

Знакомство с ребенком только в условиях группы, с возможностью наблюдения в группе и сравнения с другими детьми, с правом «переключиться» на другого ребенка без объяснения причин или избыточных формальностей.

Сопровождение и помощь с оформлением документов с первого дня после появления ребенка в семье (по аналогии с сопровождением новорожденного и молодой матери).

И самое главное, на что всегда «забывают» выделить бюджет, утверждая нововведения - обучение и постоянное повышение квалификации сотрудников ООП, операторов БД и организаций для детей-сирот по новым процедурам знакомства и выбора ребенка .

Теперь о сознательных возвратах.

На мой взгляд, сознательные возвраты - так я называю возвраты через несколько месяцев или даже лет после принятия ребенка - отражают одну или несколько из следующих ситуаций:

(1) по сути отсроченный преждевременный возврат, когда в прошлом органы опеки либо принудили родителей забрать конкретного ребенка (обычно «в довесок» к брату или сестре или в попытке «быстренько» устроить в семью непростого ребенка), либо отговорили от возврата сразу после появления ребенка в семье; родители внешне смиряются, вроде бы принимают ситуацию, но подсознательно выискивают в поведении ребенка малейшие «неадекватности», чтобы вернуться к теме возврата (в начальной школе или в подростковом возрасте эти «неадекватности» сами «падают в руки»);

(2) профессиональное бессилие (а нередко - полное отсутствие) служб по семейному устройству, закамуфлированное под возврат ребенка по инициативе приемных родителей; обычно такие возвраты происходят с подачи органов опеки в период адаптации, т.е. в пределах полугода-года после устройства ребенка;

(3) «непролеченные» проблемы периода адаптации, когда профессиональной помощи приемный родитель не получил, кое-как справился собственными силами (а точнее, решил перетерпеть проблему, «вылечить любовью» и т.п.), но по мере взросления ребенка игнорировать особенности в поведении становится труднее, внутренние резервы приемной семьи истощаются и в какой-то момент, вроде бы очень далекий от появления ребенка в семье, «вдруг» происходит срыв;

(4) реакция на непредвиденное событие в семье, прямо не связанное с ребенком, но обнажившее хрупкость отношений, особенно в условиях отсутствия грамотного сопровождения и поддержки семьи - такие возвраты могут иметь место и через много лет после принятия ребенка.

Примеры из жизни:

История Анны, июль 2015 года (Челябинская область)
Здравствуйте. У нас приемная семья, двое детей, родные брат с сестрой. Мама этих детей лишена родительских прав по решению суда, отец прочерк. Дети в нашей семье с марта 2013 года. С мальчиком много трудностей, приняли решение вернуть его в детское учреждение. Имеем ли мы право разлучать их, оставив девочку в семье? Распоряжения выданы на каждого ребенка.

История Марии, июль 2015 года (Якутия)
У меня под опекой трое детей: две сестры и брат. Средняя сестра меня не слушается, усложняет нам всем жизнь, я с ней не справляюсь и хочу ее отдать в детдом. Но боюсь, что заберут остальных двоих детей . Так это или нет?

История Ольги, апрель 2015
Моя мама 8 лет назад оформила приемную семью над двойней - мальчик и девочка, с девочкой никаких проблем, а вот мальчик совершенно не поддается контролю и воспитанию, учиться не хочет, в школу не ходит, на домашнем обучении, никого не слушает, сбегает, ворует, каждые полгода лежит в психбольнице, но диагнозов, кроме нарушения поведения нет . Хотим отказаться от мальчика, но управление по вопросам семьи и детства утверждают, что по закону не имеют права разделять брата и сестру , действительно ли это так и что можно сделать?

История Марины С., апрель 2015
Возникли проблемы со старшим мальчиком Андреем 14 лет. Он попал ко мне в семью 5 лет назад после расформирования детдома, этакий «кот в мешке» . В личном деле мелькали диагнозы 84.8, 91.8, 92.9, ММД, Андрей лежал в детской психиатрической больнице в 2009 году в течение 2-х месяцев «за сексуальные пристрастия» (так написано в личном деле). В декабре 2014 года выяснилась неприятная информация: Андрей неоднократно сексуально домогался до младшего ребенка 9 лет. Сейчас Андрей лежит в детской психиатрической больнице, предварительный диагноз: психопатия. Мною принято решение о возврате Андрея после его выписки.

История Ирины, апрель 2015 года

Девочка 9 лет была в семье полгода, адаптация была тяжелая, кражи, начала уходить из дома, в очередной раз три дня искали с полицией , где она заявила, что в приемной семье жить не желает, т.к. ее обижают, бьют и т.д., желает жить у «бабушки» - это знакомая биоматери, тоже лишенная родительских прав с асоциальным образом жизни. Правда, когда девочке сказали, что она поедет обратно в детский дом, она сразу пошла на попятную и сказала, что согласна жить у приемной мамы, если ей разрешат ходить к «бабушке» . Что реально указано в её объяснении, неизвестно (все со слов опеки).
Опека настояла на возврате ребенка в детский дом , мотивируя тем, что почти 10-летний ребенок имеет право выбирать, где и с кем жить. Приемная мама написала заявление о прекращении опеки в связи с нежеланием ребенка жить в семье.

История Елены Г., февраль 2015 года
Полгода назад московская семья забрала из питерского детдома девочку 14 лет. Отношения не сложились. Как говорит мама: «Сама не могу принять, а старшие кровные дети не разговаривают с приемной дочерью, дома невыносимая обстановка». В конце ноября мама пошла в опеку писать возврат от ребенка. Именно в этот момент меня и нашли сотрудники негосударственного фонда, которые курируют этот питерский детдом . В приемную семью приезжала специалист и психолог фонда для разговора о передаче ребенка в нашу семью, я была на этой встрече. Девочка мне понравилась.
Психолог дал приемной маме рекомендации, как поговорить с девочкой, но мама передумала. Мы порадовались, что ребенок все-таки останется в семье, но через некоторое время снова начались разговоры об возврате, «ничего не получается». Потом опять передумали, решили оставить ребенка. И так было уже четыре раза .
В данный момент со мной на связь снова вышла приемная мама с разговором, что все-таки они не смогут жить вместе. Но при этом она предлагает мне взять девочку в гости, чтобы ребенок сам выразил согласие уйти: «Она побудет у вас в гостях, ей понравится, и тогда это уже будет не мой возврат, а наше обоюдное решение». Для меня это неприемлемый вариант, т.к. решение перекладывается на плечи приемного ребенка.
Сама девочка пока из семьи не хочет никуда, у нее сложился очень хороший контакт с приемной папой, но в то же время приемная мама ведет работу с Дашей на тему «сходи к этим хорошим людям в гости, они тебе понравятся». Опека заняла выжидательную позицию, ничего не предпринимает.

История Таисии, август 2015 года (Московская область)
На Вашем сайте я нашла книгу Нэнси Томас "Когда любви не достаточно". В ней на 100 % процентов описан наш ребенок. Женя уже шесть лет с нами (ему скоро исполнится 9 лет) . За эти годы, несмотря на некоторые положительные сдвиги, мы не смогли решить главную проблему - оппозиционно-вызывающее поведение (на фоне которого наши ЗПР и СДВГ просто "цветочки"). Понимаю, что многое мы делали не так как надо. Несмотря на то, что в книге подробно описан метод воспитания (излечения) детей с синдромом нарушения привязанности, у меня возникает отчаяние из-за того, что многое мы упустили и страха не справиться (верней, я уже теряю контроль над ситуацией). Моя жизнь превратилась в настоящую битву с Женей (что, как я понимаю, совершенно неправильно, но иначе у меня не получается). Я на грани своих возможностей. Очень нуждаюсь в помощи опытного психотерапевта, находящегося в нашей теме . Пожалуйста, посоветуйте специалиста в Москве, к которому можно обратиться по этой проблеме.

История Олеси, март 2013 года
Девочка с рождения возвратная, в четыре года передана под опеку одинокой женщине примерно 50 лет. Сейчас девочке уже 8 лет.
Недавно умер отец мамы-опекуна. Она это очень переживает. Остальные родственники не поддерживают ее решение быть опекуном, а скорее наоборот. Все это обострилось после смерти отца. Мама не смогла разрешить ситуацию, опека отправила ее в районную поликлинику к психологу, там помощь, по всей видимости, не смогли оказать . В итоге мама отвезла девочку в больницу под видом лечения и тем временем написала возврат от опеки, ребенок пока не знает об этом, мама девочку навещает.
Информация к нам поступила из больницы, т.к. с опекой у нас отношения, прямо скажем, сложные (пишет представитель некоммерческой региональной организации содействия приемным семьям). Мы подключили нашего психолога для работы с мамой. После работы с психологом мама забрала заявление о возврате.

Обобщая, я вижу следующие причины большинства сознательных возвратов :

Практика «продавливания» братьев и/или сестер «в довесок» к понравившемуся ребенку (детям). Практика «продавливания» непростых детей ради положительной статистики. Иногда это приводит к тому, что приемные родители подсознательно ищут особенности в поведении ребенка, которые могли бы объяснить возврат подсознательный поиск приемными родителями причин для возврата «навязанного» ребенка. Возврат сдерживает только страх потерять остальных приемных детей-родственников или .

Неадекватное сопровождения в период адаптации, а в большинстве случаев - полное отсутствие такового. В результате проблемы в поведении ребенка искусственно подавляются, пока возраст позволяет. Внутри семьи возникает «мина замедленного действия» до поступления в школу, до начала подросткового периода или до истощения родительских сил. Кстати, как видно из примеров выше, даже если находятся негосударственные организации, готовые сопровождать семью, они вынуждены работать «подпольно», «на птичьих правах», хотя российский закон предусматривает процедуру сотрудничества и/или делегирования полномочий органов опеки другим организациям .

Отсутствие адекватной помощи в переломные или кризисные моменты (поступление в школу, подростковый возраст, внезапные трагедии внутри приемной семьи).

Возможность отмены усыновления в любое время вплоть до совершеннолетия ребенка. Например, в большинстве штатов США отменить усыновление возможно только в течение нескольких месяцев после утверждения усыновления судом. По истечении этого срока усыновленный ребенок приравнивается к своерожденному и отказаться от его воспитания только тем же способом, как от кровного. Воссоединение с кровной семьей возможно только через усыновление ребенка кровными родителями. В России тоже действует принцип «усыновленный = своерожденному», но при этом усыновители могут ходатайствовать об отмене усыновления в любой момент и практически по любой причине.

Соответственно, профилактика сознательных возвратов заключается в следующем:

Законодательно установить приоритет права ребенка на семейное воспитание (в т.ч. в замещающей семье) над правом на совместное воспитание с братьями и сестрами и одновременно уточнить правила разделения братьев и сестер. К примеру: нахождение в системе детдомов не является «совместным проживанием», если дети воспитываются в разных группах или в разных учреждениях, а значит не должно мешать передаче в семью одного из детей отдельно от остальных; если дети знают друг друга, когда-то воспитывались вместе, то возможно помещение в разные семьи, но в пределах одного города или района, и с конкретным графиком личных встреч и общения по телефону; если дети помещены в семьи в разных субъектах РФ, то органы опеки отвечают за организацию общения по телефону и по переписке, и т.п.

Создание центров сопровождения замещающих семей (по образцу центров патронатного воспитания и сопровождения), которые способны оказать реальную и действенную помощь и поддержку.

Внедрение специальных программ по психологии сиротства и реабилитации неблагополучных семей в российских ВУЗах, изучение зарубежного опыта и практик, включая теории нарушения привязанности у детей-сирот и терапевтического воспитания.

Обучение сотрудников ООП, операторов банков данных и организаций для детей-сирот новым процедурам и практикам, регулярное повышение квалификации.

Только после и в сочетании с вышеперечисленными нововведениями - установить предельный срок после утверждения усыновления, когда возможна отмена усыновления. По истечении этого срока «разусыновление» должно быть невозможно, и отказ от воспитания усыновленного ребенка должен проходить по тем же правилам, что и отказ от воспитания кровного - через помещение в учреждение по заявлению и/или лишение родительских прав.

Что переживает ребенок, которого бросила мать, который не нужен отцу? Об этом известно только маленьким страдальцам. Ведь их, вдобавок ко всему, могут вернуть обратно те, кто дал им второй шанс оказаться в семье…

Девочка с голубыми глазами поставила приемных родителей на грань выживания

Эти дети преданы как минимум дважды. Сначала они остались без кровных родителей, а затем от них отказались приемные. По данным Департамента социальной защиты населения города Москвы, в 2015 году из замещающих семей возвращены 210 детей, в 2016 году - 153 ребенка.

За каждой цифрой - своя драма. И еще не известно, кто изживет ее раньше: ребенок-отказник или взрослый. Потому что вернуть можно, а забыть вряд ли когда-нибудь получится…

У Татьяны (имя изменено. - Е.С.) была дочь, которая умерла в три года от пневмонии. Ребенок сгорел буквально за десять часов. Это боль, которую не лечит время. Она никогда не пройдет. Потом угасла от рака мама. Следом ушла бабушка. Черная полоса не прерывалась.

У меня распалась семья, мы так и не смогли пережить потерю дочери. Сегодня ей было бы 25 лет, - говорит Татьяна. - Мне даже пришлось поменять профессию педагога, потому что я не смогла больше работать с детьми. Получила диплом экономиста.

Потом она снова вышла замуж и родила сына, но запас любви в ее сердце не истощился. Таня мечтала о девочке, но больше не смогла забеременеть. Врачи поставили ей диагноз бесплодие.

Мне уже было под сорок, - рассказывает она, - когда я решилась на экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО). Но несколько попыток оказались неудачными. Как-то смотрели с мужем передачу про девочку, у которой вся семья погибла в жутком ДТП. Ребенок тоже серьезно пострадал. Муж сказал: «Звони! Мы ее возьмем, только не заставляй меня ее любить!» Вячеслав добрый, хороший человек, но из той породы мужчин, кто любит только своих, кровных детей.

Забрать ту девочку они все равно не смогли. Нашлись дальние родственники в другом городе, которые оформили опеку. А Татьяна пошла в школу приемных родителей и стала собирать необходимые документы. Было ощущение, будто ее кто-то вел. Куда ни пойдет, все сразу получалось. Трудности начались потом. Вдруг выяснилось, что найти «своего» ребенка не так-то просто.

В московских базах детей мало, - делится Татьяна. - Ты видишь ребенка, звонишь, а он либо зарезервирован, либо с букетом болезней. Моя подруга по школе приемных родителей (ШПР) рассказала, что в Калининграде волонтеры ищут приемную семью для шестилетней девочки. Ее мать на днях суд должен был лишить родительских прав. Для меня было очень важно, что ребенок сохранный.

С фотографии на нее смотрела девочка с покарябанным носом, тусклыми, как солома, волосами, которой никто не дал бы шести лет. Но это была она, Александра (имя изменено. - Е.С.). Потом Татьяне прислали видео, и в сердце сразу что-то отозвалось. Она поняла, что больше искать не будет, потому что нашла.

В детский дом она отправилась, нагруженная подарками. Привезла игрушки, обучающие книжки, модные аксессуары для волос и фрукты - ящиками. Потом Саша ей скажет, что никогда не пробовала черешню и персики. Только яблоки.

В казенном доме она воспитывалась с рождения. Ее маму, ученицу коррекционной школы, изнасиловали в 14 лет, через 9 месяцев родилась Саша. Новорожденную девочку оставили в роддоме.

— Ей накануне сказали, что приедет мама из Москвы. В детдоме она всех называла мамами: и педагогов, и нянечек. Так проще: не надо запоминать имена. Александра просто прижалась ко мне, обняла. Она рассказала: «Мне приснился сон, будто прилетел ангел со словами: «Тебя завтра заберут в семью!». Мне ее сразу отдали.

Пока органы опеки готовили документы, мы жили в гостинице. Саша была очень запущенным ребенком. Ручки и ножки в болячках, мозоли на ножках в кровь, потому что обувь никогда не подходила по размеру, голова в мокнущих болячках, замазанных зеленкой. Я ее лечила.

Мы ходили в кино - Саше все было в диковинку. Она просила купить семечки, потому что вкусней ничего не ела. Директор меня предупредила: «У нас с ней проблема. Она ворует, врет». Я спросила у Саши: «Это правда?» Она призналась: таскала у старших девочек баранки и косметику, а помаду просто ела, как лакомство!

Как-то я купила «Доширак», и Саша попросила: «Дай мне тоже попробовать! Когда в детдоме мальчишки это ели, я допивала за ними жижу!» - со слезами вспоминает Татьяна.

Александра рассказывала ей свою жизнь, в которой были и драки, и побои. Татьяне словно открывалась другая сторона луны, незнакомая и пугающая, где существовала, к примеру, такая дикая традиция, как «время старших».

Когда педагоги уходили домой, а дежурные воспитатели мирно спали, старшие дети малышей раздевали догола и заставляли выполнять разные прихоти: «успокаивали» под холодным душем, заставляли на мизинчиках держать детские кроватки, непокорных били полотенцами. Из-за того что Сашу не раз ловили на воровстве, с ней почти никто не хотел играть - и она чувствовала себя изгоем.

Приемная дочка повторяла: «Я самая счастливая девочка на свете! Я знала, что ты придешь». В московском аэропорту сын и муж Татьяны встречали Сашу с надувными шариками. В квартире приготовили море игрушек, купили кроватку и стол. Старую одежду выкинули - девочку одели с иголочки. Когда Таня помыла Сашеньке ножки и поцеловала их, как целуют маленьким детям, девочка растаяла: «Мне никогда не целовали ножки!»

— Сначала все было хорошо. А через месяц-два у меня началось отторжение, - признается Татьяна. - В ШПР нас предупреждали, что пик возвратов приходится именно на первое время. Меня в Саше раздражало все: даже прикосновения и запах - чужой, не родной. Я понимала: через это надо пройти.

Вы слышали про РРП? Это реактивное расстройство привязанности, которое встречается у детей, с младенчества лишенных любви и тепла. Этих детей никто не обнимал, не прижимал к себе. Оставленные в роддоме малыши сначала плачут, потом молчат. Они никому не доверяют и рассчитывают только на себя. Отсутствие любви замещают едой, а потом - сексом, алкоголем и наркотиками. И практически нет психологов, которые работают с этим расстройством. Я помню, как Саша никак не могла наесться и прятала продукты под подушкой.

Девочка не умела ни читать, не писать. Татьяна наняла няню, у которой был опыт работы с такими детьми. Занятия с логопедом, педагогом, консультации у психолога - на приемную дочь денег не жалели. Из-за тесной обуви, которую она носила в детдоме, у нее были искривлены стопы, но справились и с этим: помог балет. Девочка, жаловавшаяся на боль в ногах, стала ходить с папой на длинные расстояния. Глядя на красивую, ухоженную девочку, никто бы не догадался, что это ребенок из детского дома. Ангелочек с бантиками!

— Она могла быть и ласковой. Любила обниматься, целоваться. Но то, что у меня есть семья, в ее планы не входило, - грустно замечает Татьяна. - Мама должна была быть только ее, и больше ничьей.

Саша начала мстить моему сыну Руслану: резала его вещи, крушила конструкции, которые он строил. Мы ее не наказывали, но каждый день что-то случалось. Она настраивала мужа против меня, и наоборот. Пыталась превратить нашу семью в подобие детского дома.

Сейчас понимаю свою главную ошибку: я просто растворилась в Саше, стремилась вернуть ей все, что она недополучила в детстве. Но мою любовь она расценивала как слабость.

Однажды Александра уронила Руслану на руку кольца от гантелей. Мальчик онемел от боли. Поехали к врачу: перелом мизинца. Саша хлопала длинными ресницами: «Я это сделала случайно!»

— Сын мне тогда сказал: «Мама, она уничтожит меня!» Муж боялся, что она сделает нашего мальчика инвалидом. Он готов был забрать сына и уйти.

Когда мы ее только взяли, я бежала домой с радостью. Потом не хотелось идти: сидела на работе допоздна. Начались проблемы со здоровьем: давление, сердце. Нам говорили в ШПР, что детдомовский ребенок - это сложно, что неизбежны откаты, но я не могла даже предположить, как будет на самом деле.

Александра словно испытывала ее на прочность. Кромсала ножницами обувь, резала платки, пальто, платья и постельное белье. Это был настоящий квартирный террор.

Бывало, они вместе сидели и ревели. В одном из разговоров по душам Саша призналась: «Я тебе мщу!» - «За что?» поразилась Татьяна. - «За то, что ты не разрешала фильм смотреть, за то, что Руслана больше любишь!» - «Почему ты так решила?» - «Потому что ты его родила! Я ведь знаю, что ты не моя мама!»

Она ревновала Татьяну даже к цветам. Так и говорила: «Ты их любишь больше, чем меня!» Вырвала с корнем диффенбахии, а китайскую розу полила водой со стиральным порошком.

Это письмо Александры к биологической маме, которое Татьяна сама записала на видео, она помнит наизусть.

«Здравствуй, мама! Я давно тебя ждала и надеялась, что ты меня заберешь. Я тебя не помню, но я знаю, что ты есть. Я не прижилась в этой семье и не смогла их полюбить. Я жду, что ты приедешь. Я закончила первый класс. У меня хорошие оценки, я хорошо умею читать, писать, знаю английский язык. Я умею готовить, если ты не умеешь, я тебя научу. Я помогу, если тебе очень сложно. Но я люблю тебя такую, какая ты есть».

Детская психика так устроена, что тоску по матери почти ничем не изжить. Психолог, к которому обращалась Таня, советовал отправить это видео адресату и дождаться ответа: только тогда Александру отпустит, потому что надежда, что «мама приедет и меня заберет», не дает ребенку прижиться в новой семье.

Татьяна нашла профиль непутевой мамы в одной из социальных сетей, написала письмо, но ей не ответили. Тогда она передала видео через преподавательницу коррекционной школы, где училась мама Александры. Педагог навестила свою бывшую ученицу и пришла в ужас: «Я будто побывала в глубинах ада! Она опять беременна неизвестно от кого. В доме грязь, груды пустых бутылок».

Два года борьбы за ребенка окончились полным поражением. Татьяна чувствовала, что идет внутреннее выгорание души, что у нее ничего не получается. Она уже приняла решение.

— Саша уничтожала все, что мне дорого, - глухо говорит Татьяна. - Последней каплей стал сломанный хвост моей собаки. Мы недоумевали, почему добрейший пес, который любит абсолютно всех, на Сашу рычит.

Потом заметили, что собака перестала вилять хвостом и взвизгивала, стоило только до него дотронуться. В ветеринарной клинике нас спросили: «А вы что, не знали, что у нее хвост раздроблен? У нее было несколько переломов». В наше отсутствие Саша прищемила маленькой собачке хвост дверью.

Я никогда не поднимала на нее руку, даже когда она сломала моему ребенку палец. Но в тот день впервые дала ей пощечину. Я поняла, что это все, конец.

Вернуть Александру в детский дом она считала предательством и начала искать ей приемную семью. У девочки не было ни слезинки, когда она переехала в новый дом.

— Она им сразу понравилась. Все ведь хотят блондинку с голубыми глазами, но никто не знает, что там внутри, хотя я предупредила: «За этой ширмой скрывается волчонок». Предложила свою помощь, если будут проблемы.

Александра уже полгода там. Она все-таки вспоминает меня, но спокойно, без надрыва. А мои отношения с ее приемными родителями постепенно сошли на нет. Мы решили, что так будет лучше, в первую очередь для ребенка. Я даже стерла их телефон, но сердце все равно болит.

За это время они с Сашей встречались два раза на нейтральной территории. Последний раз Таня видела ее еще в июле, когда приехала поздравить ее с днем рождения. Девочка, которая недавно на ней буквально висла, вежливо протянула руку: «Татьяна, я рада вам. У меня все хорошо!» Это было как ожог. Но сейчас она хочет верить, что жизнь этого ребенка наладится.

Моя главная ошибка - я брала ее для себя. Мамы, потерявшие детей, не всегда обретают счастье, когда берут приемного ребенка. Если хороший психолог копнет глубже, он поймет: сначала надо лечить наши травмированные души. И еще я поняла, что не надо ждать благодарности от ребенка. Это ведь наш выбор, а не его.

Основными ошибками приемных родителей, принявших решение о возврате приемного ребенка, являются переоценка своих сил, недостаток психологических ресурсов и педагогической компетенции, отказ от предлагаемой им помощи специалистов в разрешении сложившейся в замещающей семье ситуации, - объясняет Алла Дзугаева, заместитель руководителя Департамента социальной защиты населения города Москвы. - В настоящее время в столице функционирует 56 уполномоченных организаций, осуществляющих сопровождение замещающих семей, которое предусматривает оказание профессиональной консультационной, юридической, педагогической и социальной помощи. В то же время это сопровождение носит для граждан добровольный характер и осуществляется только с их согласия.

По данным департамента, из замещающих семей, как правило, возвращаются дети подросткового возраста, которые вошли в пубертатный период с сопутствующими ему проблемами поведения и развития. Среди причин возврата чаще всего указывают состояние здоровья как попечителей, так и ребенка и отсутствие взаимопонимания.

Для большинства детей возврат из замещающей семьи является психологической травмой, - констатирует Алла Дзугаева. - В связи с этим, если не удается устроить такого ребенка сразу же в другую замещающую семью, он направляется в организацию для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, где с ним активно работают специалисты (психологи, социальные педагоги и пр.). Одновременно орган опеки и попечительства организует работу по подбору ребенку новой замещающей семьи с учетом потребностей ребенка, особенностей его развития и состояния здоровья.

У Елены Мачинской, психолога фонда «Измени одну жизнь», три дочери: одна родная и две приемные девочки-подростка Аня и Нюра. До этого Аню дважды возвращали в детский дом - люди с ней не справлялись. Но когда в доме появилась Нюра, Елена поняла, что первая приемная девочка - просто ангел. Было все: и ложь, и воровство, и манипуляции, и многочасовые истерики, и приступы агрессии.

У меня не было мысли вернуть ее в детский дом, - откровенно говорит Елена. - Я знала, что буду бороться до последнего, потому что надо идти до конца, если от тебя зависит судьба человека. Не оправдываю тех, кто срывается и возвращает ребенка в интересах своей семьи и детей, но хорошо представляю, что значит быть на грани. Не все могут это выдержать…

Она помогает многим приемным родителям в трудных ситуациях выгорания, когда опускаются руки. По ее мнению, основная ошибка большинства - завышенное самомнение, помноженное на иллюзии. Им кажется, что ужасов адаптации, о которых предупреждали в ШПР, в их семье уж точно не будет. Они же выбрали хорошего ребенка! А то, что он не скажет спасибо за то, что его приютили, но будет испытывать их на прочность, реализовывая свои сценарии поведения, в расчет не берется. У этого ребенка уже есть опыт предательства, который запускает защитные механизмы в виде скандалов, агрессии, побегов.

Мой вопрос о том, сколько времени ушло на адаптацию девочек, ставит Елену в тупик. Она не сразу вспоминает, в каком году взяла своих двух Ань, а потом смеется: «Когда перестаешь помнить дату, когда ты взял ребенка, это точно уже твой!»

А Татьяна верит, что пройдет время и ее душа успокоится. «Я не справилась, но осталась жива и сохранила семью. Верю и знаю, что кто-то вел меня именно по этому пути, и моя миссия, наверное, была именно в этом… забрать Сашу из детского дома», - написала мне она.

Мне почему-то кажется, что она права.

3 женщины рассказывают, как они сначала взяли ребенка, а потом отказались от него.

Ирина, 42 года:

В августе 2007 года мы взяли из дома малютки годовалого Мишу. Первым шоком для меня стала попытка его укачать. Ничего не вышло, он укачивал себя сам: скрещивал ноги, клал два пальца в рот и качался из стороны в сторону. Уже потом я поняла, что первый год жизни Миши в приюте стал потерянным: у ребенка не сформировалась привязанность. Детям в доме малютки постоянно меняют нянечек, чтобы не привыкали.
В детском саду Миша начал переодеваться в женское и публично мастурбировать. Говорил воспитателям, что мы его не кормим. Когда ему было семь, он сказал моей старшей дочери, что лучше бы она не родилась. А когда мы в наказание запретили ему смотреть мультики, пообещал нас зарезать. Он наблюдался у невролога и психиатра, но лекарства на него не действовали. В школе он срывал уроки, бил девочек, никого не слушал, выбирал себе плохие компании.
Мужу все это надоело, и он подал на развод. Я забрала детей и уехала в Москву на заработки. Миша продолжал делать гадости исподтишка.
Однажды Миша украл кошелек у одноклассника. На следующий день я привела сына в магазин и сказала: бери все, чего тебе не хватает. Он набрал корзину на 2000 рублей. Я оплатила, говорю: смотри, ведь у тебя все есть. А у него такие глаза пустые, смотрит сквозь меня, нет в них ни сочувствия, ни сожаления.
Через неделю я дала Мише деньги на продленку, а он спустил их в автомате со сладостями. Мне позвонила учительница, которая решила, что он эти деньги украл. У меня случился нервный срыв. Когда Миша вернулся домой, я в состоянии аффекта пару раз его шлепнула и толкнула так, что у него произошел подкапсульный разрыв селезенки. Вызвали скорую. Слава богу, операция не понадобилась. Я испугалась и поняла, что надо отказаться от ребенка. Вдруг я бы снова сорвалась?
Через несколько дней я пришла навестить Мишу в больнице и увидела его в инвалидном кресле (ему нельзя было ходить две недели). Вернулась домой и перерезала вены. Меня спасла соседка по комнате. Я провела месяц в психиатрической клинике.
Миша жил с нами девять лет, а последние полтора года - в детдоме, но юридически он еще является моим сыном. Он так и не понял, что это конец. Звонит иногда, просит привезти вкусняшек. Ни разу не сказал, что соскучился и хочет домой. У него такое потребительское отношение ко мне, как будто в службу доставки звонит.

Светлана, 53 года:

Илье было шесть, когда я забрала его к себе. По документам он был абсолютно здоров, но скоро я начала замечать странности. Постелю ему постель - наутро нет наволочки. Спрашиваю, куда дел? Он не знает. Невролог обнаружил у него абсансную эпилепсию, для которой характерны кратковременные отключения сознания без обычных эпилептических припадков.
Со всем этим можно было справиться, но в 14 лет Илья начал что-то употреблять, что именно - я так и не выяснила. Он стал чудить сильнее прежнего. Все в доме было переломано и перебито: раковина, диваны, люстры. Спросишь у Ильи, кто это сделал, ответ один: не знаю, это не я.
Я просила его не употреблять наркотики. Говорила: окончи девятый класс, потом поедешь учиться в другой город, и мы с тобой на доброй ноте расстанемся. А он: «Нет, я отсюда вообще никуда не уеду, я тебя доведу».
Через год этой войны у меня начались проблемы со здоровьем. Полтора месяца пролежала в больнице с нервным истощением и скачущим давлением. Выписалась, поняла, что хочу жить, и отказалась от Ильи.
Год спустя Илья приехал ко мне на новогодние праздники. Попросил прощения, сказал, что не понимал, что творит, и что сейчас ничего не употребляет. Потом уехал обратно. Уж не знаю, как там работает опека, но он вернулся жить к родной матери-алкоголичке.
Сейчас Илье 20. В сентябре он приехал ко мне на месяц. Я помогла ему снять квартиру, устроила на работу. У него уже своя семья, ребенок. Эпилепсия у него так и не прошла, чудит иногда по мелочи.

Евгения, 41 год:

Когда сыну было десять лет, мы взяли под опеку восьмилетнего мальчика. Он был уже отказной: предыдущие опекуны вернули его через два года с формулировкой «не нашли общего языка». Мы сначала не поверили в этот вердикт. Ребенок произвел на нас самое позитивное впечатление: обаятельный, скромный, застенчиво улыбался, смущался и тихо-тихо отвечал на вопросы.
Уже потом по прошествии времени мы поняли, что это просто способ манипулировать людьми. В глазах окружающих он всегда оставался чудо-ребенком, никто и поверить не мог, что в общении с ним есть реальные проблемы.
Свою жизнь в нашей семье мальчик начал с того, что рассказал о предыдущих опекунах кучу страшных историй, как нам сначала казалось, вполне правдивых. Когда он убедился, что мы ему верим, то как-то подзабыл, о чем рассказывал (ребенок все-таки), и вскоре выяснилось, что большую часть историй он просто выдумал.
Он постоянно наряжался в девочек, во всех играх брал женские роли, залезал к сыну под одеяло и пытался с ним обниматься, ходил по дому, спустив штаны, на замечания отвечал, что ему так удобно.
Моего сына доводил просто до истерик: говорил, что мы его не любим, что он с нами останется, а сына отдадут в детский дом. Делал это втихаря, и мы долго не могли понять, что происходит. В итоге сын втайне от нас зависал в компьютерных клубах, стал воровать деньги.
Приемный мальчик умудрился довести мою маму - человека с железными нервами - до сердечного приступа.
С появлением приемного сына семья стала разваливаться на глазах. Я поняла, что не готова пожертвовать своим сыном, своей мамой ради призрачной надежды, что все будет хорошо. К тому, что его отдали в реабилитационный центр, а потом написали отказ, мальчик отнесся абсолютно равнодушно. Может, просто привык, а может, у него атрофированы какие-то человеческие чувства.

Беспрецедентный случай с приемными детьми произошел в Москве. Опекуны вернули обратно на государственное попечение сразу семерых. Причиной, как бы это не цинично звучало, вероятнее всего, стали деньги. И вроде семья благополучная, но переехав из Калининграда в столицу, стали требовать увеличить пособия. Получив отказ, решили, что дети им больше не нужны.

Семеро детей, которые неделю назад лишились семьи, сейчас находятся в детском доме на западе Москвы. По словам сотрудников, они все время держатся вместе и пока не понимают, что с ними произошло. Часто спрашивают, когда придут их родители.

Окно их комнаты на втором этаже прикрыто занавесками. Лишь изредка самый младший (ему три года) забирается на подоконник, чтобы посмотреть, где мама. Только старший брат (ему 12) знает, что мама больше не придет.

«Дети очень хорошие, дети ни в чем в семье не нуждались, дети ухоженные, дети воспитанные, то есть с этой стороны все хорошо», - говорит директор центра содействия семейному воспитанию «Наш дом» Вадим Меньшов.

В детском доме до сих пор не могут понять, как в благополучной на вид семье материнская любовь превратилась в любовь за деньги. Эта история началось полтора года назад. Семья Романчук с приемными детьми переехала из Калининграда в Москву. Все это время супруги пытались оформить статус столичной приемной семьи, который позволил бы им получать вместо региональных 18 тысяч рублей в месяц на ребенка по 85. То есть на семерых детей это почти 600 тысяч. Но семья получила отказ. Тогда родители и привезли детей к этому забору.

Многие СМИ утверждают, что именно деньги заставили родителей пойти на такой шаг. Узнать их позицию так и не удалось - на связь с журналистами они не выходят,

«Москва старается выплачивать семьям, которые берут детей из московских детских домов. И в связи с тем, что количество увеличивается, эти средства ограничивают. Соответственно, выплаты идут по региональному коэффициенту, который приводит к тому, что семья не готова на эти деньги жить в Москве», - сказал член Совета Министерства образования по вопросам защиты прав и законных интересов детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, Александр Гезалов.

Во всяком случае, жить с детьми. Сами супруги до сих пор остаются в столице. У семьи было все необходимое и без пособий. Своего первого ребенка, задорного второклашку, они взяли из калининградского детского дома четыре года назад. А еще через год приняли в семью и его годовалого брата - не хотели их разлучать.

«Муж и жена приходили, общались с ребенком, гуляли по городу, а также на выходные его забирали. Он ушел в эту семью с большим желанием», - рассказывает директор детдома Татьяна Гуенок.

В Калининграде супруги взяли еще двоих детей, а троих, кстати, тоже братьев и сестер, нашли в Петрозаводске.

Сегодня всех детей навестила Уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова. За судьбой этой семьи она будет следить лично. Но каждый отказ проконтролировать невозможно.

«Необходимы новые механизмы - кто отвечает за перемещение ребенка, когда он переезжает, ведь семьи переезжают из одного региона в другой, какие права за ними сохраняются, чтобы была поддержка оказана, куда бы не уехала семья», - сказала Уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова.

Впрочем, по мнению Департамента соцзащиты, поводом для переезда именно в Москву становится не благополучие детей, а желание родителей обогатиться. Ведь помимо ежемесячных выплат, в 18 лет ребенок может претендовать на собственную квартиру. И даже если переезд вынужденный, например, из-за работы отца, органы опеки могут отказать в выплате повышенного пособия.

«Органы опеки и попечительства, принимая заявление, должны рассматривать зарплату, какие условия жилья», - говорит адвокат, член Общественной палаты РФ Анатолий Кучерена.

Уже известно, что четверых детей из Калининграда на днях увезут обратно местные власти, они пообещали не разлучать братьев и сестер. Что касается детей из Петрозаводска, сегодня появилась пара, которая хочет забрать их в свою семью. Возможно, на этот раз приемные родители смогут стать родными.

В Беларуси 80% детей-сирот - сироты при живых родителях. Как такое происходит? Почему? Кто-то пишет отказ от детей-инвалидов прямо в роддоме, кто-то попадает за решетку, кто-то просто ведет асоциальный образ жизни. Люди, которые не готовы, не хотят, не могут нести ответственность за свое потомство - это одна сторона медали. А другая - люди, которые готовы отвечать не только за своих детей, но и за чужих, потому что «чужих детей не бывает».

Источник фото: feel-feed.ru

Они усыновляют их, берут под опеку. Но знают ли они, что ждет их впереди? Хватит ли у них человеческого ресурса, чтобы принять, простить, любить во что бы то ни стало?

Порой не хватает… И 1-2 процента усыновленных детей снова возвращаются в детские дома. Кажется, цифра на фоне общего семейного устройства мизерная, но за каждой такой цифрой стоят судьбы живых людей. И эти цифры возврата судьбы ломают.

Всегда хотела усыновить ребенка

Мы встретились с Людмилой (имя изменено). На правах анонимности она рассказала свою историю принятия в семью приемного ребенка и… возврата его обратно в детский дом.

Я всегда хотела усыновить ребенка. Вначале, когда у нас с мужем долго не получались свои дети, потом, когда родила дочку и кормила ее грудью, мне казалось, что для полного счастья мне не хватает второго младенца у второй груди. И я спрашивала мужа: не усыновить ли нам ребеночка, не взять ли под опеку.

А муж говорил:

Это гормональное. Подожди. Вот закончишь кормить, тогда и вернемся к этому разговору.

Неблагополучие на расстоянии вытянутой руки

Ночами я бродила в Интернете по базам данных сирот, влюблялась в малышей, читала счастливые истории усыновления, читала статьи про трудности адаптации, осознавала, что тяжелую инвалидность приемного ребенка я не потяну, но дать еще одному малышу нежность, заботу и любовь вполне способна.

Когда родной дочке было три года, она пошла в сад. Я была шокирована, когда услышала от заведующей на собрании в детском саду:

Родители, помните, что ваши пьяные драки, кражи, долги за коммунальные платежи, приведут к тому, что у вас изымут детей.

Я всегда жалела сирот, но для меня это были истории с другой планеты. А тут оказалось, что в нашем милом садике Заводского района каждый год из семей забирают не меньше четырех детей. Вот оно - неблагополучие - на расстоянии вытянутой руки. И это стало отправной точкой.

Я закрутила механизм оформления документов. Мы собрали с мужем все необходимые справки, закончили школу приемных родителей и нашли себе трехлетнего мальчика Мишу. Дочке уже было четыре, она хотела братика, и мысль взять его из детского домика ее только вдохновляла.

Родственники восприняли новость в штыки

Я была подкованной мамой: начиталась про адаптацию, знала, что медовый месяц с ребенком закончится быстро, а потом нас ждут тяжелые будни, запретила друзьям прибегать к нам в дом с бубнами, весельем и сладостями, чтобы не возбуждать психику детей.

Но никто бежать и не собирался. Родственники и друзья в штыки восприняли мое решение об усыновлении. Все обещали крах нашей семье, говорили, что только дураки ищут себе проблем, а умные пытаются соломку подстелить.

Я хорохорилась, злилась, планировала быть хорошей и терпеливой мамой. Обложилась книжками Петрановской, Гиппенрейтер… Решила записывать все радостные события, связанные с Мишей. Я знала, что они обязательно будут.

Не помню, как пролетел медовый месяц

Да и был ли он? Миша не любил мыться, кричал, когда его засовывали в ванну, пах чужим, боялся прикосновений, как будто ждал удара, раскачивался перед сном, больно кусался, его кожа была покрыта ихтиозом (на коже образуются жесткие «чешуйки» - прим. Ребенок.BY), он делал нычки из еды, почти не говорил, обмазывал калом стены в квартире.

У меня обострились все хронические заболевания. И никаких сил записывать радостные события дня по вечерам я в себе не находила.

С родной дочкой Соней они совершенно не ладили. Миша все время старался ее травмировать, хоть и был младше: ударить, укусить, уколоть вилкой, карандашом, любым острым предметом.

Я разрывалась между детьми

Соня ходила на танцы до появления Миши в нашей семье и подавала большие надежды. Месяца через три после усыновления мне позвонила тренер и спросила, что происходит у нас дома. Соня стала плаксивой, на тренировках просила, чтобы тренер ее пожалела, обняла, сказала что-нибудь доброе.

Источник фото: 15min.lt

Я разрывалась между детьми, старалась уделять внимание обоим, жалеть, обнимать, но вся моя любовь как будто утекала в бездонную бочку. Я стала брать Соню в нашу с мужем кровать на ночь, потому что боялась, что Миша проснется и задушит Соню.

С мужем у нас практически прекратилась интимная жизнь. Да и просто семейная. Потому что муж стал задерживаться на работе допоздна. Он не высказывал мне претензий, он просто самоустранился.

И я поняла, что взять ребенка из детского дома было моим единоличным решением, которое я просто продавила. Но это не было решением нашей семьи. Чем меньше меня поддерживали, тем больше мне хотелось продавить это решение. И теперь на моих глазах семья разваливалась.

Все сидели на успокоительных

Я стала водить по врачам не только Мишу, но и Соню. Успокоительные лекарства теперь пили в нашей семье все - я, муж, Миша и Соня. Кому нужно такое счастье?

Я обещала всем, что адаптация закончится, и все будет хорошо. Но хорошо не стало ни через год, ни через полтора. Мой эгоизм не позволял мне признать, что я проиграла, что проиграла вся наша семья. Соня бросила танцы, у мужа появилась любовница, у меня - Миша.

После двух лет в семье я вернула Мишу в детский дом. Но счастье не наступило. Мне как будто отняли руку. А фантомные боли остались.

Мне снится Миша, я продолжаю думать о нем, я считаю себя слабачкой и предательницей. Я жалею Соню, которой вовсе не нужен был этот опыт. И я рада только тому, что муж остался в семье.

Я не знаю, сколько нам всем придется залечивать раны и как нам теперь жить. Сегодня я признаю, что я ошиблась, что мне не стоило так рисковать хрупким миром нашей семьи. Да, у меня кишка тонка. Но что делать? Работаем с тем, что есть. Как-то же переживают люди и пожары, и разводы, и смерти. Вот и мы переживем.

Надеюсь, что Миша когда-нибудь сможет простить меня за предательство. Я предала его, чтобы спасти свою семью.

60 отмен усыновления за последние 5 лет

В Беларуси 12 000 детей-сирот, которые подлежат усыновлению. Каждый год появляется 500-600 новых усыновителей, и эти числа из года в год почти не меняются.

Как узнать, что вы готовы взять ребенка в семью

Советы опытного приемного папы , который никогда не идеализировал приемное родительство.

Не принимайте сироту в свою семью, если:

…просто хотите быть лучше. Это эгоизм. Вам не будут рукоплескать друзья, родственники, знакомые. Примут и поддержат это решение единицы, а многие вообще не поймут. Найдутся те, кто решит, что так вы зарабатываете на детях или получаете мифические льготы, или используете в качестве рабочей силы. И тогда разочарование неизбежно.

…Не принимайте решение, опираясь лишь на эмоции. Важно понимать и помнить, что любовь необязательно чувствовать, чтобы ее проявлять. Будучи злыми, не испытывая любви, мы делаем добро. Когда ваш собственный ребенок нашкодил, вы злитесь, наказываете его, но ведь не перестаете любить. Именно потому что вы любите, продолжаете о нем заботиться, желаете ему добра. Неизбежны моменты, когда и к приемному ребенку испытываешь отрицательные эмоции, но это не должно пугать. Это не отсутствие любви. Вы заботитесь, а значит любите!

Диана Балыко