«Домострой» — миф или идеал русской семьи? “Домострой”: руководство по избиению домашних.
Vlad17 01-06-2008 03:25
ПОХВАЛА МУЖЬЯМ
Если подарит кому-то Бог жену хорошую - дороже это камня многоценного. Такой жены и при пущей выгоде грех лишиться: наладит мужу своему благополучную жизнь.
Собрав шерсть и лен, все, что нужно, исполнит руками своими, будет словно корабль торговый: отовсюду вбирает в себя все богатства. И встанет средь ночи, и даст пищу дому и дело служанкам. От плодов своих рук преумножит богатство. Препоясав туго чресла свои, руки свои утвердит на дело. И чад своих поучает, как и служанок, и не гаснет светильник ее всю ночь: руки свои простирает на труд, утверждает персты на веретене. Милость свою обращает на убогого, и плоды трудов подает нищим - не беспокоится о доме своем ее муж: самые разные одежды нарядные приготовит и мужу своему, и себе, и детям, и домочадцам своим. И потому, когда муж ее будет в собрании вельмож или воссядет со знакомыми, которые всегда почитают его, он, мудро беседуя, знает, как поступать хорошо, ибо никто без труда не увенчан. Доброй женою блажен и муж, и число дней его жизни удвоится - добрая жена радует мужа своего и наполнит миром лета его: хорошая жена - благая награда тем, кто боится Бога, ибо жена делает мужа своего добродетельней: во-первых, исполнив божию заповедь, благословлена Богом, а во-вторых, хвалят ее и люди. Жена добрая, трудолюбивая, молчаливая - венец своему мужу, если обрел муж такую жену хорошую-только благо выносит из дома своего. Благословен и муж такой жены, и года свои проживут они в добром мире. За жену хорошую мужу хвала и честь. Добрая жена и по смерти спасает мужа своего, как благочестивая царица Феодора.
Следует мужьям воспитывать жен своих с любовью примерным наставлением: жены мужей своих вопрошают о всяком порядке, о том, как душу спасти. Богу и мужу угодить и дом свой подобру устроить, и во всем покоряться мужу; а что муж накажет, с любовью и страхом внимать и исполнять по его наставлению и согласно тому, что здесь писано.
И прежде всего - иметь страх божий и пребывать в телесной чистоте, как выше уже указано было. Поднявшись с постели, умывшись и ггомолясь, слугам работу на весь день указать, каждому-свое: кому еду на день готовить, а кому хлебы печь ситные или решетные, -да и сама бы хозяйка знала, как сеять муку, как квашню затворить-замесить, и хлебы скатать да испечь, и кислые, и пышные, и выпечные, а также калачи и пироги; да знала бы, сколько при том муки возьмут, и сколько испекут, и сколько чего получится из четверти, из осьмины, из целого решета и сколько высевков отойдет, и сколько чего испекут, - меру и счет знать во всем.
А еду мясную и рыбную, и всякие пироги и блины, различные каши и кисели, любые блюда печь и варить, - все бы сама хозяйка умела, чтобы и слуг научить смогла тому, что знает.
Когда же хлебы пекут, тогда и одежду стирают: так в общей работе и дровам не убыточно; но нужно при том приглядывать, как стирают нарядные рубашки и лучшую одежду, и сколько мыла идет и золы, и на сколько рубаек каждого, да хорошо бы выстирать, прокипятить и начисто выполоскать и высушить, и выкатать скатерти и убрусы, платки и полотенца также; и всему тому счет знать самой, и отдать и взять все сполна, и бело и чисто, а ветхое залатать осторожно, все сгодится - нищим отдать.
А когда пекут хлебы, того же теста велеть отложить да пироги сделать; и если пшеничный пекут, то из обсевков велеть пирогов наделать, в скоромные дни со скоромной начинкой, какая случится, а в постные дни с кашей или с горохом, или с вареньем, или с репой, или с грибами, и с рыжиками, и с капустой, или с чем Бог подаст, - всё семье в утешенье. И всякую бы еду, и мясную, и рыбную, и всякое блюдо, скоромное или постное, сама бы хозяйка знала да умела и сготовить, и слуг научить: такие хозяйки - домовитые да умелые.
И знала бы также, как делать пивной и медовый, и винный, и бражный, и квасной, и уксусный, и кислощенный, и всякий припас поварской и хлебный, и в чем что готовить и сколько из чего получится.
Если все это хорошая хозяйка знает по строгости и наставлениям мужа, а также по своим способностям, то все будет споро и всего будет вдоволь.
А которая женка или девка рукодельна, так той указать дело: рубашку сшить или вышить убрус да выткать, или шить на пяльцах золотом и шелками - какую из них чему научили, да и это все и доглядеть, и заметить.
И каждой бы мастерице сама хозяйка отвесила и отмерила пряжи и шелка, злотой и серебряной ткани, и тафты и камчи, и рассчитать, и указать, сколько чего надобно и сколько чего дать, и выкроить и примерить - самой знать всякое рукоделие. Малых же девок учить, какая к чему пригодна, а замужним женкам, которые черную работу делают, избу топят и хлебы пекут, и белье стирают, -тем дают лен прясть, на себя да на мужа и на детей. Одинокая женка и девка на хозяина лен прядет, а очески льна - на себя, или как придется. Да ведала бы всем хозяйка сама, которой из них какое дать дело, сколько дать чего и сколько чего взять, и сколько чего кто сделает за день, много ли мало, и сколько из чего получится, - все бы знала сама, и было бы все у нее на счету.
Да и сама хозяйка ни в коем случае и никогда, разве что занедужит или по просьбе мужа, без дела бы не сидела, так что и слугам, на нее глядя, повадно было трудиться. Муж ли придет, простая ли гостья - всегда 6 и сама за делом сидела: за то ей честь и слава, а мужу хвала. И никогда бы слуги не будили хозяйку, но сама хозяйка будила бы слуг и, спать ложась после всех трудов, всегда бы молилась, тому же уча и слуг.
А хорошая жена домовитая понятливостью своей и похвальным к труду стремлением и мужним наказом вместе со слугами холстов и полотен и тканей наготовит на все, что нужно: то окрашено на летники и на кафтаны, на сарафаны и на терлики, и на шубы накидки, а иное у нее для носки домашней перекроено и перешито. Если же сделают больше потребного - полотен, холстов и тканей, скатертей, полотенец, простыней или иного чего, - то и продаст, а взамен что нужно, то купит, а потому и у мужа денег не просит. А рубашки нарядные мужские и женские, и штаны, - все то самой кроить или велеть при себе кроить, а все остатки и обрезки, камчатые и тафтяные, дорогие и дешевые, золотное и шелковое, белое и крашеное, пух, оторочки и спорки, и новое и ветхое, - все было бы прибрано: мелкое-в мешочки, а остатки скручены и связаны, и все по размеру разобрано и припрятано. И как потребуется сшить из старого что-нибудь, или нового не хватило, - так все то и есть в запасе, и на рынке того не ищешь: дал Бог, у доброго разума, у заботливой хозяйки все и дома нашлось.
Да всякий бы день у мужа жена спрашивала да советовалась обо всем хозяйстве, припоминая, что нужно. А в гости ходить и к себе приглашать и пересылаться только с кем разрешит муж. А коли гости зайдут, или сама где будет, сесть за столом - лучшее платье одеть, да всегда беречься жене хмельного: пьяный муж - дурно, а жена пьяна и в миру не пригожа. С гостьями же беседовать о рукодельи и о домашнем порядке, как хозяйство вести и какими делами заниматься; а чего не знаешь, о том у добрых жен спрашивать вежливо и учтиво, и, кто что укажет, на том низко бить челом. А не то у себя на подворье от какой-нибудь гостьи услышит полезный рассказ, как хорошие жены живут и как хозяйство ведут, как дом свой устраивают, как детей и слуг учат, как мужей своих слушаются, с ними советуются, и им повинуются во и всем, - и то для себя все запомнить. А если чего полезного не знает, о том спрашивать вежливо, а дурных и пересмешных, и блудливых речей не слушать, не говорить о том. Или если в гостях увидит удачный порядок, в еде ли, в питье, в иных каких приправах, или какое рукоделье необычное, или где какой домашний порядок хорош, или какая добрая жена, смышленая и умная, и в речах и в беседе, и во всяком обхождении, или где слуги умны и вежливы, и рукодельны, и во всяком деле смышлены, - и все то хорошее примечать и всему внимать, чего не знает и не умеет, и о том расспрашивать учтиво и послушно, и кто что хорошего скажет и на добро наставит, делу какому научит, - и на том бить челом, и прийдя домой, обо всем на покое поведать мужу. С такими-то добрыми женами хорошо собираться не ради еды и питья, но ради доброй беседы и для науки, чтобы самой запомнить все впрок, а не пересмешничать ни над чем и попусту не болтать ни о ком. Если же спросят о чем про кого-то, иногда и с пристрастием, то отвечать: "Не ведаю я того, ничего не слыхала и не знаю; и сама о ненужном не спрашиваю, ни о княгинях, ни о боярынях, ни о соседях не сплетничаю".
Groz 01-06-2008 03:36
Обидно за "Домострой".Сейчас при его упоминании,подразумевается бмтьё жены и детей. А на самом деле очень поучительная вещь.
Titus 01-06-2008 22:38
# Кто найдет добродетельную жену? цена ее выше жемчугов;
# уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка;
# она воздает ему добром, а не злом, во все дни жизни своей.
# Добывает шерсть и лен, и с охотою работает своими руками.
# Она, как купеческие корабли, издалека добывает хлеб свой.
# Она встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим.
# Задумает она о поле, и приобретает его; от плодов рук своих насаждает виноградник.
# Препоясывает силою чресла свои и укрепляет мышцы свои.
# Она чувствует, что занятие ее хорошо, и - светильник ее не гаснет и ночью.
# Протягивает руки свои к прялке, и персты ее берутся за веретено.
# Длань свою она открывает бедному, и руку свою подает нуждающемуся.
# Не боится стужи для семьи своей, потому что вся семья ее одета в двойные одежды.
# Она делает себе ковры; виссон и пурпур - одежда ее.
# Муж ее известен у ворот, когда сидит со старейшинами земли.
# Она делает покрывала и продает, и поясы доставляет купцам Финикийским.
# Крепость и красота - одежда ее, и весело смотрит она на будущее.
# Уста свои открывает с мудростью, и кроткое наставление на языке ее.
# Она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности.
# Встают дети и ублажают ее, - муж, и хвалит ее:
# «много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их».
# Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы.
# Дайте ей от плода рук ее, и да прославят ее у ворот дела ее!
Vlad17 02-06-2008 19:21
Партизан 1 02-06-2008 19:35
Сильные и светлые были люди!
Глядя на прошлое и потом смотря вокруг...промолчу.
Vlad17 02-06-2008 20:46
Вот и я о том, простые и понятные правила, они в обязательном порядке внушались женщинам еще в детском возрасте, и привносились в семью как само собой разумеещееся. ИМХО Домострой вообще в школах преподавать надо, тогда не придется каждую вторую даму ставить на место, напоминая что ее роль в отношениях с мужчиной это "кюхен, киндер и кирха".
Li 02-06-2008 23:07
о...Влад.... давно Вас не видела. А представьте себе, что я тоже за домострой)так что не все так плохо))
Юси4ка-чертовка 03-06-2008 17:03
Гуру спрашивает своих учеников: "Чем отличается женщина от жемчужины?"
Отвечает один: "Женщине вставляют в одну дырку, а жемчужине - в две."
"Правильно", говорит гуру.
"Но, учитель", встает другой ученик, "я вставляю своей жене в две
дырки!"
"Глупец!" всрикивает гуру - "У тебя же не жена, а жемчужина!"
Не мсти детям, не учи тупых, не спорь со старшими и не прощай равных.
Vlad17 04-06-2008 13:06
quote: Originally posted by GSR:
О фантастике - в разделе Литература.
ИМХО подчинение мужчине заложено в любой женщине на уровне генетической памяти, задача мужчины - восстановить воспоминания
Arashi 05-06-2008 14:51
"Благочестивая царица Феодора" - это та, которая жена Юстиниана? Вспомнила биографию, посмеялась
Партизан 1 05-06-2008 23:14
Vlad 17,Святая Истина!
Муж жену бьет. Лубок. Из сборника "Русские народные картинки".
Чем оправдывается власть мужа?
Для традиционных обществ, к которым относится и допетровская Россия, свойственна патриархальная семья, где глава семьи - мужчина авторитарно господствовал над всеми домочадцами 1 . Авторитет главы семьи подкреплялся и позицией церкви, которая, опираясь на Евангелие, проводила параллель между властью Бога над Христом и Христа над людьми с властью мужа над женой: "Всякому мужу глава Христос, жене глава - муж, а Христу глава - Бог" 2 .
Такая власть главы семьи над женой и остальными домочадцами, включая право применять насилие по отношению к ним, не только нашла свое отражение в народных обычаях, но была обоснована религиозными поучениями и закреплена нормами канонического права.
В "Слове Иоанна Златоустого о добрых женах" власть мужа над женой объяснялась происхождением последней: "От мужа взята еси и той тобою да обладает, ты же в молчании повинися ему". Это произведение так определяло характер отношений между супругами: "Услышите жены заповеди Божия, и научитеся в молчании повиноватися мужем своим... И не супротивляйтеся жены мужем своим, но во всем покоряйтеся им, и повинуйтеся жены мужни воли" 3 .
Обязывая мужа учить и воспитывать супругу, "Домострой" указывал, что если муж "жены не учитъ...", то "о своей души не радит" и будет "погублен в сем веце и в будущем, и дом свой погубит", поэтому "добрый муж о своем спасении радит, и жену наказует...". В семье, в которой муж поучает жену "с любовию и благоразсудным наказаниемъ... все будет споро, и всего будет полно" 4 .
Рекомендации учительной литературы нашли закрепления в нормах канонического права. Так церковный устав князя Ярослава вменял мужу "казнить" жену в случае, если она у "мужа крадет", "клеть крадеть" и "аще жена будеть чародеица, наузница, или волхва, или зелейница" 5 .
Свидетельством глубокого проникновения в народное сознание мысли о необходимости применения насилия к жене являются пословицы и поговорки. Для сохранения семейного счастья они рекомендовали мужьям начинать воспитательный процесс сразу после женитьбы ("Бей жену в младости, покой будет при старости") и повторять наказание регулярно ("Бей жен к обеду, к ужину опять, чтобы щи были горячи, каша маслена") 6 .
Рекомендации по правилам наказания жены, которая по-мужнему "научению и наказанию не живет", подробно расписаны в "Домострое". Воспитывать провинившуюся рекомендовалось наедине, "а люди бы того не ведали и не слыхали". Суровость наказания должна была зависеть от размера вины, степени "ослушания, и небрежения". В любом случае супругу рекомендовалось только "плеткою вежливенько побить за руки держа". При этом муж должен был соблюдать сдержанность и бить "бережно" без гнева. В этом случае, считал автор, наказание достигнет цели, будет "и разумно и больно, и страшно и здорово". По выполнении своего супружеского долга муж обязан был жену "пожаловати, и примолвити" 7 .
"Домострой" запрещал даже "с сердца или с кручины" бить жену "по уху, ни по виденью не бити, ни под сердце кулаком, ни пинком; ни посохом не колоть; никаким железным или деревянным не бить", так как подобная суровость могла привести к тяжелым для здоровья последствиям: "слепота и глухота, и руку и ногу вывихнут, и перст, и главоболие, и зубная болезнь" 8 .
Жестокая правда жизни
В жизни мужья не всегда следовали этим "гуманным" советам. Многочисленные источники рисуют страшную картину внутрисемейного насилия, царившего в России. В большой семье в воспитательном процессе принимали активное участие не только законный супруг, но и его ближайшие родственники, чаще всего отец. Так, Матренка Климантова дочь сбежала из дома "для того, что де ее муж и свекор били и увечили" 9 . Крестьянин Гришка Попов жаловался, что его зять Ведений и сват Арист "не любя дочеришко моего, били и увечили на смерть без вины" 10 .
Иногда на помощь мужу приходили и другие родственники. Аксинья Гурьева, жалуясь на жестокость своего зятя по отношению к дочери Натальице, писала: "Зять мой, держит... свою женку, Натальицу незаконно: повсегда и з дядею своим с Иваном биють и мучат без вины" 11 . А Дарья Мазлыкова в насилии и грабеже обвиняла своего мужа Шумило и его брата Прокопия: "А он Шумило с тем братом своим с Прокопьем... пришод во дворишко ко мне, и меня... оне хотели убить полением до смерти..." 12
Бывали вопиющие случаи, когда пособником главы семьи становился его сын. Так, в явке посадского Устюжского человека Кузьмы Попова указывалось, что "выдал я Куземка свою падчерицу Олександру... за того Тимофеева...; и тот Тимофей с своим сыном падчерицу мою... держали незаконно, били ее не по делу" 13 .
Как показывает актовый материал, воспитательные методики тоже были далеки от рекомендованных "Домостроем". Вместо "вежливенького" и "бережного" наказания плетью в грамотах практически всегда говорилось, что жену не только били, но и увечили. Так, в уже упоминавшейся челобитной Григория Попова автор жаловался, что он дважды был вынужден забирать домой избитую до полусмерти дочь Иринку, а в третий раз "сват мой Арест... у соные правю руку долонь розшиб, и от того удара жилы и персты сволокло крюком, никакие работы работать не может; и сын его Ведений дочеришко мое бьючи изувечил, - руками и ногами немочна ж" 14 .
За что били жен?
Каковы же причины столь широкого распространения семейного насилия в России и его жестокости? Порой женщины давали повод для недовольства. Как указывал в своем "Описании путешествия в Московию" Адам Олеарий, в основе супружеских конфликтов бывало недостойное поведение самой жены: "Если между мужем и женой у них часто возникают недовольство и драки, то причиною являются иногда непристойные и бранные слова, с которыми жена обращается к мужу... Иногда же причиной является то, что жены напиваются чаще мужей или же навлекают на себя подозрительность мужа чрезмерной любезностью к чужим мужьям и парням. Очень часто все эти причины встречаются у русских женщин одновременно" 15 .
Актовый материал подтверждает слова Олеария. Так, пеший казак Семейко Лученин "зашол [застал] ... под клетью" свою жену Оксиньицу, когда "воровала [изменяла мужу] она с конным казаком с Первушкою Сидоровым" 16 . А стрелецкий десятник Нефед Сидоров жаловался, что его жена Онтонидка "для своего пьянсково воровства заложила свое ожерелье жемчюжное..., а иной... живот, шапку и серьги, она, не ведаю где, испроворовала безвесно" 17 .
Однако гораздо чаще женщина становилась жертвой семейного насилия без какого-либо повода с ее стороны. Иногда, опасаясь за свою честь, муж бил жену только по подозрению в супружеской измене. Так, Н.И. Костомаров писал, что ревнивый муж приставлял к супруге "шпионов из служанок и холопов, а те, желая подделаться в милость к господину, нередко перетолковывали ему в другую сторону каждый шаг своей госпожи" 18 .
В некоторых случаях мужья использовали побои для расторжения надоевшего брака, путем склонения жены к принятию монашества. Например, Гаврилка Олександров "бил и увечил розными муками на смерть" свою жену Татьяницу, пока она уже "силно беременна" не согласилась постричься в монастырь. А сам Гаврилка "как ее постриг неделю спустя на другой женился жене" 19 .
Побоями принуждали гулящие мужья своих жен платить их долги. Так, некий Авраамка, большой любитель азартных игр, "зернью играет, кабалы на себя наигрывает, а жену свою...бьет и мучит: с собою в те зерновые кабалы велит писатца" 20 . Пьянство мужей часто становилось проблемой для имущества и безопасности жен. Устюжанка Анна Осокина сетовала на мужа своего Клемента, который мало того что пропил двор на Устюге, "поносил неведомо куда из домишка" платье Аннино, и "всякой житейский завод...", так еще, как придет домой пьяный, ее "бедную бьет и увечит на смерть по многое время, и... хвалитца убийством" 21 . О распространении практики пьяного насилия в семье свидетельствуют и народные поговорки: "Дома сидят пьют да жену бьют" 22 .
Сильнее бьет - больше любит?
В России бытовало представление о взаимосвязи между крепостью супружеской любви и побоями. В качестве аргумента обычно приводится рассказ, содержащийся в "Записках о московитских делах" Сигизмунда Герберштейна. В нем говорится о том, что некий немецкий кузнец по прозвищу Иордан женился на русской, и супруга обвинила его в нелюбви к ней на основании того, что Иордан ее ни разу не побил. И как писал Герберштейн, "немного спустя он весьма жестоко побил ее", и позже "в этом занятий он упражнялся очень часто", пока "наконец, сломил ей шею и голени" 23 .
Однако здесь стоит согласиться с мнением Олеария, который заметил: "Чтобы, однако, русские жены в частом битье и бичевании усматривали сердечную любовь, а в отсутствии их - нелюбовь и нерасположение мужей к себе... этого мне не привелось узнать, да и не могу я себе представить, чтобы они любили то, чего отвращается природа и всякая тварь, и чтобы считали за признак любви то, что является знаком гнева и вражды..." 24 Многочисленные жалобы избитых жен и их родственников, обращенные представителям светской и духовной власти, говорят о том, что они не видели в проявлении мужней жестокости признаков какой-то особенной любви.
В актовом материале обращают на себя внимание многочисленные проявления немотивированной жестокости: "Били и увечили на смерть без вины", "биють и мучат без вины". Скорее всего причины семейного насилия коренились в особенностях общественных отношений в России в рассматриваемый период. Государство воспринималось правителем как личная вотчина, а все его подданные независимо от их социального статуса считались холопами государевыми. Аналогичным образом в собственной семье муж мог ощутить себя полновластным владыкой, имевшим право карать и миловать жену, отданную ему в безраздельную власть. Самоутверждаясь за счет бесправной супруги, мужчина частично компенсировал свое ущербное общественное положение. Поэтому многие главы семей в отношении к женам руководствовались принципом "убью и застегаю до смерти, яз над нею волен" 25 .
Жены в бегах
Вследствие бесчеловечного обращения жены бежали из семей, предпочитая скитания "меж двор" регулярным побоям. Так, Матрена Горбовских шесть лет жила в бегах, пока не была возвращена мужу Стенке 26 . "Неведомо куды" после постоянного битья "ушла безвесно" из дома жена Ивана Моховика Александра. И положение ее, по всей видимости, было столь отчаянное, что отчим Александры высказывал подозрение о возможном суициде несчастной женщины ("в воду потопитца") 27 .
Если же жертва семейного насилия не уступала требованиям мужа принять постриг или у нее не хватало сил и храбрости уйти из семьи, все могло закончиться серьезными увечьями, как в случае с Иринкой Поповой, которую муж изувечил так, что она "руками и ногами немочна" стала 28 .
Порой угрозы мужа убить жену реализовывались на практике. Супруг, как писал Н.Н. Костомаров, мог бить жену по десять раз на день, и тогда она умирала медленно 29 . А мог убить ее сразу в состоянии алкогольного опьянения, как это сделал, например, стрелец Еремеев 30 . Бывали случаи, когда мужья лишали жен жизни в состоянии аффекта. Например, Ивашко Долгой "убил де ту жену свою до смерти за то, что она от него воровала блудно" 31 , а крестьянин Баженов за то, "что утаила она у него два аршина сукна сермяжного" 32 .
Что касается ответственности мужа за убийство своей жены, то она отличалась мягкостью и зависела от степени виновности самой жертвы. Так, упоминавшийся выше стрелец Еремеев, убивший жену беспричинно, был казнен "смертию". А пьяный стрелец, зарезавший супругу "за невежливые слова", и крестьянин Баженов - за утайку аршина сукна - убили жен "не за великое дело", но все-таки не без вины со стороны погибших, поэтому были приговорены к отсечению левой руки и правой ноги, а потом переданы на поруки 33 . Причина же убийства жены Ивашкой Долговым показалась судьям настолько уважительной ("она от него воровала блудно"), что "за смертное убивство" было "учинено ему, Ивашке, наказание бить кнутом и отдать на чистые поруки" 34 .
Таким образом, русской семье допетровского периода были свойственны патриархально-авторитарные отношения, характерной чертой которых являлось господство мужа над женой и другими домочадцами. Распространению семейного насилия способствовала практически безграничная власть мужа над женой, часто вырождавшаяся в произвол, и низкий уровень юридической ответственности за семейное насилие.
1. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начала XX в.). СПб, 2003. Т. 1. С. 267.
2. Библия книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. М., 1968. С. 212.
3. Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. СПб., 1897. Вып. 3. С. 119.
4. Домострой. Сильвестровского извода. СПб., 1891. С. 27-29, 38.
5. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1984. Т. 1. С. 191.
6. Архив историко-юридических сведений относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. М., 1854. Кн. 2. Ч. 2. С. 78.
7. Домострой. С. 37-38.
8. Там же. С. 38.
9. Русская историческая библиотека. СПб., 1890. Т. 12. Ч. 1. Стб. 858.
10. Там же. Стб. 867.
11. Русская историческая библиотека. СПб., 1908. Т. 25. Кн. 3. Стб. 36
12. Там же. Стб. 89.
13. Там же. Стб. 123.
14. Русская историческая библиотека. Т. 12. Ч. 1. Стб. 867.
15. Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб., 1906. С. 218-219.
16. Русская историческая библиотека. СПб., 1884. Т. 8. Стб. 561.
17. Русская историческая библиотека. СПб., 1894. Т. 14. Ч. 2. Стб. 79-80.
18. Костомаров Н.И. Очерки домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI-XVII столетиях. СПб., 1860. С. 104.
19. Русская историческая библиотека. СПб., 1875. Т. 2. Стб. 947.
20. Русская историческая библиотека. Т. 14. Ч. 2. Стб. 740.
21. Русская историческая библиотека. Т. 25. Кн. 3. Стб. 305.
22. Архив историко-юридических сведений, относящихся до России. С. 94.
23. Герберштейн С. Записки о московитских делах. СПб., 1908. С. 73-74.
24. Олеарий А. Указ. соч. С. 219-220.
25. Русская историческая библиотека. Т. 14. Ч. 2. Стб. 740.
26. Русская историческая библиотека. Т. 12. Ч. 1. Стб. 858-860.
27. Русская историческая библиотека. Т. 25. Стб. 123.
28. Русская историческая библиотека. Т. 12. Ч. 1. Стб. 867-874.
29. Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 106.
30. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1991. Кн. VII. Т. 13-14. С. 127.
31. Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Т. 1. С. 586.
32. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 127.
33. Там же.
34. Полное собрание законов Российской империи. Т.1. С. 586.
Домострой – памятник русской литературы 16 века был опубликован в веке 19 и тогда же усилиями т.н. русской интеллигенции он был превращен в символ жесткого доминирования мужчины в быту, в первую очередь над женщиной. Публицист - народник Н.В.Шелгунов так выразил свое отношение к данному произведению и косвенно, к русскому быту: «глухой и тупой мир безграничного самодурства». Очень вдохновляющее.
Классическая русская литература подхватила этот образ. Самые выдающиеся писатели – властители дум характеризовали Домострой, как мир, где царит «дикое понятие о женщине и браке». Постоянно цитировались строки о том, что надо «сокрушить ребра и стегать женщин и детей плеткой». На этом фоне превращения Домостроя в жупел семейного насилия робко звучали голоса славянофилов о том, что нравы людей надо оценивать с позиций времени, когда они жили, и средневековые бытовые нормы – это, конечно, жуть, но с тех пор много воды утекло, и мы – цивилизовались, оставив «домостроевские» порядки в прошлом.
В Женский день самое время открыть пресловутый «Домострой» и почитать, как автор рекомендовал строить семейные отношения.
Составление Домостроя приписывается значительной личности Средневековой Руси Сильверсту. Этот человек жил в 16 веке, год рождения неизвестен, умер по разным данным то ли в 1568 г. то ли в 1578. Оцените наши знания своей истории: не последний человек в государстве, и даже даты жизни точно неизвестны. Он был выходец из новгородской зажиточной купеческой среды, был близок к новгородскому архиепископу Макарию. После избрания последнего митрополитом в 1542 г., Сильвестр переехал в Москву и с 1545 г. стал протопопом придворного Благовещенского собора в Кремле. Тогда же он вошел в ближний круг молодого царя Ивана IV. После боярского мятежа 1553 г., когда Сильвестр вместо того, чтобы осудить мятежников, занял позицию «ни вашим, ни нашим», Иван IV отослал его с глаз долой, и он, видимо добровольно-принудительно, постригся в монахи Кирилло-Белозерского монастыря под именем Спиридон. После смерти царицы Анастасии, его якобы сослали на Соловки, где он скончался. Однако свою библиотеку он завещал монастырю Кирилло-Белозерскому (интересно, что читал Сильвестр-Спиридон), в последние годы своей жизни он усиленно занимался литературой, сохранилось несколько посланий и другие тексты, составленные им. Эти тексты по стилю столь резко отличаются от Домостроя, что авторство Сильвестра подвергается сомнению.
Тексты Домостроя дошли до нас в рукописях 16-17 веков. Само слово «Домострой» имеет значение «Ведение домашнего хозяйства», «домоустроительство». Составление сборников, поучающих, как правильно организовать быт, являлось общей тенденцией позднего Европейского Средневековья и отражало общественный интерес к отдельной личности. Автор Домостроя, кем бы он ни был, был очень образованным человеком и для своего труда переработал огромное количество литературы, греческой, свято-отеческой и европейской. На основе всего багажа знаний, он выработал свое видение идеально-устроенной семьи и роли женщины в семье.
Посмотрим, что говорит об отношении к женщине сам источник.
В Предисловии говорится следующее: «И еще в сей книги найдешь о домовном строении, как наказ имети к жене и детям, и слугам…». Наказ в данном случае подразумевает не кару за несуществующие провинности, а обязанности жены и детей по отношению к главе семьи. Надо понимать, что Средневековое общество постоянно находилось в экстремальной жизненной ситуации, и ответственность за физическое выживание домочадцев нес Хозяин – мужчина. Подчинение ему диктовалось суровыми условиями военного быта и не имело ничего общего с деспотией.
Первая глава: Наказание от отца к сыну, иначе говоря, отеческое вразумление. Там сразу заявлено, что отец благословляет сына, кроме прочего, «жену поучать, тако же и домочадцев своих наказывать (т.е. учить) не нуждой, не ранами, не работой тяжкой», т.е. сразу подчеркивается, что гнобить, бить и замаривать работой – это не христианское поведение, и ежели хозяин жестоко притесняет жену и домочадцев – он ответит за таковые деяния на Страшном Суде.
Глава 12 «Как мужу с женой и домочадцами в дому своем молится Богу». Жена, а также дети и домочадцы молились вместе с Хозяином дома, общая молитва, несомненно, сплачивала маленький (и не очень) домашний коллектив, это была деятельность, объединяющая мужскую и женскую часть общества. За кого полагалось молиться?
Глава 14. «И молят за Царя, Великого Князя, имярек, Всея Руси самодержца, и за его Царицу, Великую Княгиню, имярек, … и о домашних муже, и жене, и о чадах и домочадцах…». Как видим, о благополучии женщин надлежало молиться наравне с благополучием мужчин, пока что никакой женской дискриминации не наблюдается.
Глава 16. «Как мужу с женой советоваться, ключника призвав, о столовом обиходе, и о поварне, и о хлебе». «Во все дни… мужу с женой советоваться об устроении домовном, на ком что положено, и кому которое дело приказано ведать, и тому наказать, как устроить, есть и пить про гостей или про себя». Слово «наказать» использовано в значении «приказать». Муж не является деспотом-самодуром, наоборот, он должен свои решения обговаривать с женой, «советоваться». Жена имела право голоса в семейном совете, она понимала толк в делах, коль скоро, муж «во все дни», т.е. всегда решал их с женой. Подчеркивается, что на женской половине должен соблюдаться такой же порядок, как и на мужской, т.е все должно быть чисто и опрятно: «а у государыни и ее слуг потому же (так же)».
Глава 18. «Наказ государя ключнику… как кормить семью». «Государю с женой о всяком обиходе домашнем советоваться, и ключнику наказывать, как челядь кормить во все дни». Далее говорится, что хозяйка дома могла приказывать ключнику и автономно от мужа: «наказ от государя или от государыни, как варить на семью, челяди или нищете скоромную или постную еду».
Глава 19. «Как детей своих воспитать». «А пошлет Бог кому детей, сыновей и дочерей, иметь попечение отцу и матери о чадах своих…. По детям смотря и по возрасту учить их рукоделию, отцу – сыновей, а матери – дочерей… и любить их и беречь». Любовь к детям в Позднем Средневековье была своеобразная и включала телесные наказания «страхом спасать, уча и наказуя, и рассуждая, раны возлагать». Так как мы рассматриваем вопрос не средневекового отношения к детям, а к женщинам, можно отметить, что в воспитании детей разделения по признаку пола не предусматривается. Как сыновей, так и дочерей, равно надлежало любить, заботиться о них и наказывать за проступки. Разница была лишь в обучение рукоделию, что естественно, но духовно-нравственное воспитание было идентичным.
Глава 20. «Как дочь воспитать и с наделом замуж выдать». Домострой рекомендует счастливому отцу дочери с рождения позаботиться о приданном, чтобы ко времени замужества у дочери приданное было собрано, и не пришлось бы срочно тратиться.
Глава 21. «Как детей учить и страхом спасать». Глава обосновывает применение телесных наказаний к детям, как метод воспитания. И вот оно, различие по полу: «казни сына своего от юности его… если жезлом бьешь его, не умрет, но здоровее будет… Если ты имеешь дочь, то положи на нее грозу свою, чем сбережешь ее от телесных бед». Итак, сыновей предписывалось сечь, а дочерям – делать строгое внушение. Следует отметить, что порка в Средние Века была своего рода закалкой перед физическими страданиями, которые приходилось претерпевать в боевых походах. Юношу готовили к рукопашной схватке, где его тело будут месить уже не жезлом (прутом), а булавой, а также рубить мечом и колоть копьем. Порка в детстве повышала порог болевой чувствительности и давала шанс не скончаться от болевого шока при тяжелых травмах. Девочек, как видим, наоборот, бить не рекомендовалось, ибо битье может привести к болезни, «телесным бедам».
Глава 22. «Как детям отца и мать любить и беречь, и повиноваться им, и покоить их во всем». Детям равно надлежит заботиться об обоих родителях, как отце, так и матери, дискриминация по признаку пола отсуствует. «Чада, послушайте заповеди Господни: любите отца своего, и мать свою, слушайте их, и повинуйтесь им, и старость их чтите, и немощь их и скорбь всякую от всей души понесете вы на своей шее, и благо вам будет на земле… Писано, что отчее проклятие иссушит, а материнское – искоренит. Покоить мать свою – волю Божию творить, угождая отцу – во благе жить… Отчее благословение дом утвердит, а материнская молитва от напасти избавит. Если оскудеют разумом в старости отец и мать, не бесчестите их, не укоряйте, и от своих чад почтение будет. Не забывайте труда матери и отца, как о вас они болели и печалились, покойте старость их, и о них болезнуйте, как они о вас…». Роль матери в чем-то выше роли отца, воля Бога – заботиться о матери, а угождать отцу – приобрести себе благо. Отчее проклятие – вызовет болезнь, а материнское – погубит на корню. Благословение отца дает земные прибытки, материнская молитва – избавляет от непостижимых бед.
Глава 23. Похвала мужа (жены, как следует из текста). Если дарует Бог кому жену добрую, дороже есть камня многоцветного. Таковая… дает мужу своему все жизненные блага… Обретши шерсть и лен, творит благопотребна руками своими. Будет словно корабль торговый, издалека собирающий все богатства. И встает в ночи, дает пищу дому и дела рабыням. От плодов своих рук умножится достояние. Препоясавши чресла свои, утвердит мышцы свои на дело, поучает своих чад, тако ж и рабынь. Не угаснет светильник ее всю ночь, руками своими делает полезные дела. Руки свои утверждает на веретено, милость свою простирает на убогого, плод подаст нищему. Не печется о доме своем муж ее. Различные одеяния и украшения сотворит она мужу своему, и себе, и чадам, и домочадцам своим. Когда муж ее будет в сонмище с вельможами и сядет с друзьями, то будет почитаем, и благоразумно беседуя, знает, как поступить хорошо, ибо никто без труда не венчан.
У доброй жены блажен муж, и число лет его удвоится. Добрая жена веселит мужа своего, жизнь их проходит в согласии. Добрая жена – часть блага, данная тем, кто боится Бога, ибо жена наделяет мужа честью, во-первых, Божию заповедь сохранив, благословенна будет, а во-вторых, от людей хвала ей. Добрая, трудолюбивая, молчаливая жена – венец мужу своему. Если обрел муж добрую жену, только блага выносит из дома своего. У такой жены блажен муж, и лета свои проживут во благе мира. За добрую жену хвала мужу и честь. Добрая жена и по смерти мужа своего спасает, как благочестивая царица Феодора.
Глава 26. Как людей держать..
… а женатые слуги со своими женами законно жили, от жен своих не блудили, а жены – от мужей…. Тако же и они учили жен своих страху Божьему, и вежеству, и смирению, и государыню слушались и повиновались ей во всем, и своими трудами и рукоделием выслуживались, а не крали бы, не лгали, не бражничали, не блудили, и баб бы не слушали, которые на зло подбивают молодых жен, иначе говоря, сводят их с чужими мужьями, и более того, учат их красть и блудить и всякому злу…
Глава 33. Как мужу поучать жену свою Богу угодить, а мужу своему услужить…
Подобает мужу поучать жену свою с любовью и благорасудным наказанием, жены мужей своих спрашивают о всяком благочинии, как душу свою спасти, и Богу и мужу угодить, дом свой в добре строить, во всем мужу покоряться, что он накажет, то с любовью и страхом внимать и делать по его наказанию…. Первое, иметь страх Божий и чистоту телесную… Восстав от ложа, очистив себя и сотворив молитву, слугам дело указать дневное, и всякое рукоделие… Коли все знает добрая жена мужним наказанием и грозою, и своим добрым разумом и наукой, все будет споро и всего будет полно… И все бы ведала сама Государыня, кому какое дело дать. А сама бы Государыня, кроме немощи или мужниной воли, без дела не была бы, чтобы слуги, глядя на нее, хорошо работали. Муж ли придет, или гостья, а она бы всегда сидела над рукоделием, то ей честь и слава, а мужу похвала. И никогда бы слуги государыню не будили, но она сама должна их будить, а ложилась бы спать сама от рукоделия, молебен совершив, тако же и слуг учила бы.
Глава 34. Добрая жена…
Добрая жена, домовитая, благоразумным своим промыслом и добрым подвигом, и мужним наказанием, от своих трудов что сделает со своими слугами полотен…, то окрасит…, и то у нее на домашнем обиходе перекроено и перешито…, а где избыток – продаст, а что надобно ей – то купит, а у мужа на то не просит. И все у доброй жены разложено, рассортировано и убрано.
Глава 37. Как во все дни государыня дозирает за слугами…
А во все дни государыня слуг дозирает, (т.е. надзирает за слугами), которые пекут и варят… , и которые рукоделие делают, и кто служит хорошо – за того слугу просит, чтобы его вознаградили… А сама бы государыня всегда была устроена, во всяком обиходе, и таковы бы у нее и слуги были вежливые. А со слугами государыня пустых речей, не пересмешливых, ни бессмысленных, ни срамных, отнюдь не говорила. Ни торговки, ни бездельные жонки, ни бабы, ни волхвы во двор не приходили, ибо от них много зла делается.
Глава 39. Как во все дни жене с мужем обо всем спрашивать…
А во все дни жена мужа спрашивала бы, и советовалась во всем обиходе, и вспоминала бы, что надобно, и в гости ходить, и к себе звать, и общаться, с кем велит муж. Гости, коли случатся, или самой где быть, за столом сесть и в лучшее платье переодеться, и беречься жене от пьяного пития. Муж пьян – дурно, а жена пьяна – и в миру непригоже. С гостями беседовать о рукоделии, о домашнем хозяйстве… Чего не знаешь, то у добрых жен спрашивать, вежливо и ласково, и кто что укажет, на том низко челом бить. У себя в подворье у какой гостье услышишь добрую пословицу, и как добрые жены живут, и как порядок соблюдают, и хозяйство свое ведут, и как детей и слуг учат, и как мужей своих слушают и у них вопрошают, и им повинуются во всем, и о том внимают. Если чего доброго не знаешь, то о том спрашивай вежливо, а дурных и пересмешливых и блудных речей не слушай, и не беседуй о том. Если в гостях увидишь добрый порядок, в еде иди в питье, и в каких припасах, или рукоделие какое необычное, и домашний порядок, где хорош, и какая добрая жена, смышленая и умная, и в речах, и в беседе, и во всяком обиходе, и где слуги умны, и вежливы, и рукодельны, и всякому добру обучены, всего того добра примечать и внимать, а чего не знаешь или не умеешь, о том спрашивать вежливо и ласково, а кто что доброго скажет, на том челом бить, и вернувшись на подворие обо всем мужу пересказать для спокойствия. С такими добрыми пригоже сходиться, не для еды и питья, а для доброй беседы и науки, да внимать в прок себе, и не пересмеиваться ни о ком, и не наговаривать ни на кого. Если спросят о чем про кого, и начнут ума пытать, отвечать: не ведаю я того, ничего не слыхала и не знаю, и сама за ненадобностью не спрашиваю ни о княгинях, ни о боярынях, не о соседях и никого не обсуждаю.
Глава 40. Женам наказ о пьянстве…
А у жены никакого пьяного пития не было бы… Питие было бы в погребе на леднике, а она пила бы бесхмельную брагу и квас, дома и в людях. Если придут откуда-нибудь жены о здоровье спросить, тем пития пьяного не давать, и своих жонок и девок не поить допьяна дома и в людях. А жена от мужа тайком ничего не есть и не пить, и тайных схронов еды и питья от мужа не держать, а у подруг тайком от мужа еды и питья не просить и самой не давать, и у себя чужого не держать без ведома мужа. О всем советоваться с мужем, а не с холопом, и не с рабой… На слуг своих ложных слов не наговаривать перед мужем своим… А кто что сделает, мужу сказать прямо, без прибавки. Мужу и жене никакого оговора не слушать… Жене к мужу безделиц домашних не нести, чего сама не может рассудить, а если дурное дело – то мужу сказать по правде. Если какая жонка или девка согрешит, и не слушается, и слово и наказания не имеет, и какую пакость учинит, то обо всем с мужем переговорить и каково кому наказание учинить.
Если случатся гостьи, то их потчевать питьем, какое пригоже, а самой пьяное питье не пить. Еду и питье, и всякий обиход приносит один человек, кому приказано, а других мужчин ни за каким делом не было бы.
Глава 41. Какое платье жене носить.
Платья и рубашки и убрусы на себе носить бережно во все дни… Самому государю, и государыне, и детям и слугам если случится дело делать, то одеть платье старое, а затем облачиться в платье повседневное…
Глава 42. Как суды всякие держать…
… За всяким порядком жена смотрит, и учит слуг добром и лихом, не одним словом, а иной раз и ударит. Если увидит муж непорядок у жены и слуг, то свою жену наставляет и учит полезным советом, если она понимает – то любить и жаловать. Если жена не делает того, что в сей книге написано, и сама того не знает, и слуг не учит – то мужу следует жену свою вразумлять страхом наедине, а наказав, пожаловать, и примолвить, и нежно наставить и научить, а мужу на жену не гневаться, а жене – на мужа, всегда жить в любви и чистосердии. Слуг так же, по вине смотря и по делу, учить и наказывать, и раны возлагать, наказав, пожаловать, а государыне за слуг заступаться, так слугам спокойнее…. А за всякую вину по уху, и по глазам не бить, ни кулаком под сердце, ни пинком, ни посохом не колотить, ничем железным и деревянным не бить. Кто так бьет, многие беды от того случаются: слепота и глухота, и руку, и ногу, и перст вывихнет, и голова болит, и зубная болезнь, а у беременных жон и детей в утробе повреждение бывает…
Итак, побои доставались слугам, в т.ч. женщинам, но это не было гендерным неравноправием, а социальным неравенством. Домострой осуждает домашнее насилие, хотя признает, что господин имеет право побить слуг плеткой, но никак не калечить. По отношению к жене признается один вид наказания – строгое внушение, причем делать его надлежало с глазу на глаз.
Вот и все, что в Домострое говорится об отношениях мужа и жены. Как видим, ни о каком битье даже речи не идет. Женщина представлена полноправной хозяйкой дома, она следит за слугами, у нее есть собственные средства, она даже может утаивать от мужа еду и питье, что осуждается. Женщина ходит по гостям и принимает гостей у себя. Муж во всем советуется со своей женой. Если она держит дом в небрежении, единственно, что мог позволить себе муж, это отругать ее наедине. Разумеется, в жизни все было не так радужно, но Домострой представляет идеал, к которому следует стремиться. В книге нет и следа ненависти к женщинам, лишь уважение к ее труду домохозяйки.
В XVI в. укрепился государственный строй Московии и окончательно сложился семейный обиход, окружавший обитательниц теремов и проповедуемый постниками и книжниками.
А на Западе наступило время полного расцвета и первых итогов Возрождения рядом с мощной работой Реформации. Наша соседка Польша вовлеклась в общее религиозное брожение; протестантизм достиг больших успехов в Литве, а по всей стране распространились разнообразные секты. При всем отчуждении москвитян от иноверцев слабые отзвуки умственного движения на Западе достигали и до них. В Москву проникали через Польшу в отрывках и сборниках литературные произведения более светского характера, понемногу смягчавшие прежнее суровое отношение к радостям земной жизни.
С другой стороны вытеснялись и задачи национальной культуры. Московское православие создавало собственное церковное предание, собирало сведения о собственных святых угодниках, заступниках за Русь перед престолом Всевышнего; среди них, по примеру восточной церкви, должны были занять место и праведные женщины. В эту пору составили, наконец, жития св. Ольги, св. Евфросинии, княжны Полоцкой, св. Евфросинии, княжны Суздальской, св. Февронии.
В эту же пору оживления религиозной и литературной мысли появилось в Москве руководство к семейной жизни, как жить мужу с женой и воспитывать детей, как вести хозяйство и доходы собирать - известный Домострой. Подобные поучительные произведения являются необходимой принадлежностью каждой европейской литературы; обыкновенно они полны мелочных правил и советов, от регулирования религиозных обязанностей до рецептов приготовления квасов, браги, варенья; они составлялись по образцам, заимствованным от соседей или от более древних литературных эпох, но всегда носили отпечаток своей эпохи и характера страны, где издавались. У нас Домострой запоздал своим появлением. На Западе сборники нравоучений и советов появлялись еще в XIII в., может быть, и ранее. Отражая современные им и общераспространенные взгляды и понятия на общественную и семейную жизнь, на личность женщины, на воспитание детей, эти сборники при общих чертах сходства значительно различаются по духу морали, по широте миропонимания. Западные Домострои, даже самые ранние, выгодно отличаются от нашего более развитым чувством общественности, большим уважением к человеческой личности, в том числе и женской; они носят более мирской характер.
В начале XIV в. получил известность трактат монаха Эгидия Колонны, наставника французского короля Филиппа Красивого. Муж и отец - глава семьи; он имеет естественную власть над сыном, но не над женой. Муж не должен так распоряжаться женой, как слугами, потому что природа женщины создана не на служение, а на иное… Кто обходится с женою, как с рабой или со своею дочерью, тот действует безрассудно, как сумасшедший или безумный. Между мужем и женой должно быть равенство. Муж имеет власть потому, что обладает большим умом и рассудком, объясняет Колонна, но рекомендует занимать ум женщин, чтобы они имели отдохновение и благородные удовольствия, ибо ум их нуждается в занятиях, иначе оне могут думать о дурном. Рассуждение об управлении семьи, очень популярное в XV в., влагает в уста мужа наставление:
«Советую тебе, жена, для твоей чести быть заботливой в делах домашних»…
Честь в каждой женщине всегда была дороже всех красот. Всегда необходимо, чтобы жена была уважаема. Домострой Запада считались с женщиной, как членом общества; им предлагались советы и правила не только относительно их поведения дома, в кругу семьи, но и как вести себя в обществе, как занимать свой ум.
Наш Домострой стоит на религиозной точке зрения и узкопрактических расчетах и занят исключительно семейным бытом; он не касается общественных отношений, значения дружбы, взаимных услуг; нет в нем и сознательно-патриотических предписаний, понятий об обязанностях к отечеству, что внимательно отметил его исследователь Некрасов. И все-таки, если вчитаться в него, то нельзя не заметить, что он является известным шагом вперед в умственной жизни общества сравнительно с литературой аскетического характера. По его воззрениям, женщина не «дьявол цвет», не «трясовица неоставляющая» и не «хоругвь адова», а государыня дома, пример нравственной выдержки, скромности и трудолюбия для детей и челядинцев. Хотя после Бога, она во всем подчинена государю-супругу, но первая его заместительница в семье и доме. Перед детьми они равны, как отец и мать; «по Бозе» им от детей одинаковые честь и уважение. В Домострое нет ни одного резкого выпада против женщин, напротив, автор его как будто желает поднять женщин в их собственных глазах среди их унижения и затворничества. О самом затворничестве Домострой не говорит ни слова, потому что в его время это явление в Москве уже налицо; удаление женщин от общества - совершившийся факт, нечто, что само собою разумелось в пору составления сборника.
Одна глава сборника учит, что жены должны обо всем спрашивать мужей своих, во всем советоваться с ними, как душу спасти и как хозяйство вести; другая предписывает и мужу советоваться с женой о домашнем устроении, но умалчивает относительно совещаний о душе: в деле религии муж один глава и представитель семьи перед Творцом; здесь он навсегда уподоблен Христу в союзе с церковью. Он руководит общим ведением дома. Жена должна с любовью принимать его наказы, со страхом внимать и творить по ним. Своим добрым разумом и указаниями мужа хозяйка должна сама знать всякое дело в доме и уметь всему слуг научить.
Дома муж с женой молятся вместе и с домочадцами, справляют вечерню всенощную и часы. В церковь же на литургию жены должны ходить, сообразуясь с обилием своих занятий, как позволят обязанности, по совету с мужем или с его разрешения. Тут наставник странно уступчив; он политично уклоняется от прямой постановки вопроса: христианка обязана посещать церковь, слушать литургию и другие службы, но он уступает власти мужей, которые не любят выпускать жен из дома, особенно в места, где оне непременно встретят посторонних.
Домострой строго запрещает женам самовольно ходить в гости и к себе принимать; на все это необходимо разрешение мужа. В гостях женщины должны быть внимательными, отмечать и запоминать все полезное, что услышат или увидят; если же у жены станут что-либо выведывать, то следует отговариваться незнанием. Печальная мораль и печальную картину общественной жизни рисует она: вместо умения ценить людей, дружбу, взаимные услуги, уважать круг лиц, к которому принадлежишь, внушается недоверие к тем немногим близким людям, кого могла посещать затворница терема; умей высматривать и слушать, а сама не проговаривайся - учит Домострой, как будто человек, выйдя за калитку дома, уже оказывается во враждебном лагере или в среде тонких дипломатов; чувство общественности, развивающее духовно и поднимающее личность, как будто и не существовало среди московских моралистов XVI в.
И муж, и жена обязаны учит детей страху Божию (благочестию и добрым нравам; про грамоту - ни слова) и даже с нанесением им ран; не щадить наказуемых, так как отвечают за детей перед Богом, с них взыщется за послабления. При такой обязательной суровости в обращении с детьми, старинные матери все-таки умели ласкать, жалеть и нежить. Другие памятники той же эпохи говорят о «матернем обычае», с каким они встречали детей своих, отличая его от обычая отцов, на чьей совести лежала главная ответственность за строгий чин воспитания. Матерям полагалось, конечно, приучать к труду главным образом дочерей; подрастающие сыновья руководились отцами.
Домострой считает особенно важным строгий присмотр за дочерьми, чтобы без пороку замуж выдать; и с ними по-видимому, родителям было больше хлопот, чем с сыновьями. И это понятно - дочерей готовили к выходу в другой род; а там по ней судили о благочестии и нравственности её семьи. Показная сторона жизни играла в старину огромную роль. Как только родится дочь, следует тотчас приступить к откладыванию ей на приданое части от всяких доходов, от полотен, платья, украшений, приплода скота и т. д., прикапливать всего понемногу.
«Ино дочери растут и страху и вежеству учатся, и приданое с ними прибывает».
Если дочь умрет до замужества, то накопленное должно раздаваться на помин ее души.
Между мужем и женой не должно никогда вспыхивать ни раздражения, ни гнева; не подобает им обоим гневаться ни на детей, ни на слуг. Если жена поступает не по приказаниям мужа и не учит слуг его слушаться, то муж должен наказать ее телесно с глазу на глаз, «пользовати страхом наедине», а наказав и пожаловать (вероятно, приласкать с добрым словом), рассуждает с удивительной простотой и ясностью духа автор поучений. Если младшие члены семьи, состоящие перед Творцом и Судией на ответственности главы дома, - жена сын или дочь - чем-либо провинятся, то муж и отец должен наедине, осторожно постегать плеткой; но отнюдь не с сердцов, не бить как попало; особенно «вежливо» должна поучаться жена, она все-таки подруга, государыня дома. По логике старинных людей, муж, который держит дом не по правилу, не учит жены, детей и слуг, не выполняет своей основной обязанности - внушать страх Божий; он губит души и свою, и своих близких. Понятие о личном достоинстве человека слабо пробивалось между заботами о душе в будущем мире и грубо материальным пониманием жизни и человеческих отношений в настоящем.
Мораль строго запрещает женщинам пить хмельное, особенно тайно от мужей; заметно, что этот грех доставлял много хлопот моралистам того времени особенно потому, что было очень мудрено проводить полное воздержание; прежде всего мешали обязанности гостеприимства, предписываемые обычаем и правилами самого Домостроя. Хозяйку обязывали устраивать пиры не хуже соседей, чтобы добрые люди не осудили; усердно угощать гостей едой и напитками, но самой не пить; как же будут пить гости без хозяйки? Ведь сам хозяин перед гостями опрокидывал кубок на голову в знак того, что осушил его до капли? Но книга обыкновенно дает правила и проходит молча мимо житейских коллизий. Далее обязательно для хорошого дома, чтобы хозяйка и её гости-женщины были совершенно отстранены от общества мужчин. Кушанья и напитки носит им один слуга, которому муж доверяет; у него же хозяин потом спрашивает, как вели себя хозяйка и ее гости. Кажется, только угощенье, гулянье в саду да качели и могли занимать гостей. Дом благочестивых хозяев, требует Домострой, не должен оглашаться песнями и играми, скаредными речами и глумлением; в нем недопустимы звуки гуслей, пляски бесовские, забавы с ручными медведями; запрещается даже излюбленная забава знатных - охота с ловчими.
Проявлениям молодой жизни не было выхода в старинной семье; она угасала в ней или извращалась и калечилась под давлением удушающей морали. Женская личность здесь никогда не считалась духовно взрослой; за нею наблюдали даже в тереме, как за бедовой школьницей, всегда готовой нашалить, и как ребенка-школьницу наказывали. А между тем детей обязывали почитать это несовершеннолетнее существо наравне с отцом? Как достичь такого почтения? Но Домострою нет дела до принципиальных противоречий; он дает правило, и всяк покоряйся, не рассуждая, - ни одни женщины, но и государи-мужья.
«Смиренного Бог любит, покорному благодать дает»… «Бог не любит высокие мысли наши; возносящогося смиряет»… «Мнение - второе падение»:
самые популярные мотивы старинных поучений, раздававшиеся повсюду, часто к несомненному утешению униженных и порабощенных во времена Грозного, когда высший тяжело давил низшого; гордостью же и возношением любили прозывать проявления личной самостоятельности, чувства справедливости и сознание собственного достоинства.
В нашей литературе высказывалось мнение, что терема являлись единственным средством сохранения добрых нравов хотя бы в одной части общества, что женщинам нечему было учиться среди распущенного общества той поры. Русские, собравшись, говорили иностранцы, вели речь о прелюбодеяниях своих и чужих, о гнуснейших пороках; грязные речи, пошлые шутки сопровождаются в этих компаниях неприличными телодвижениями. Пьянство русских невообразимо; пьянствуют все, богатые и бедные мужчины и женщины, валяются по улицам и творят все, на что толкают необузданные страсти. Мужья и отцы из любви к семье ограждали поневоле и по мере сил жен и дочерей от столкновения с разнузданностью нравов своих современников. Что бы сталось с нами в XV в. без церкви, монастыря и терема! - восклицает историк С. Соловьев, но тут же признает, что удаление женщин от общества было для него очень вредно, ибо содействовало еще большему огрубению его нравов.
Однако, в разгар пира, сильно подгулявши, те же мужья и отцы посылали за женами и невестками и заставляли их с поцелуями чествовать своих пьяных гостей, слышать их соблазнительные речи, видеть, что себе позволяли забывшиеся люди. Нам скажут, что это древний обряд, который с неудовольствием терпела церковь, дань старине, приносимая в стенах благочестивого дома. Пережиток первобытных правил гостеприимства не затронутых культурой народов угощения женой сохранился в этом проявлении высшей любезности знатного хозяина - показать гостям святыню дома, почетную затворницу-жену; но к этой любезности примешивалось не мало чванства, хвастовства красотой и богатым уборами хозяйки и ее свиты. Бывало, что иная боярыня по нескольку раз выходила к гостям, и каждый раз в новом богатейшем наряде.
Перед гостями появлялась великолепная выставка драгоценностей дома, которая могла возбуждать самые нечистые помыслы страсти и зависти.
Как ни унижали женскую личность за её физические свойства, за ее таинственную обаятельность, источник которой приписывали хитрым сетям дьявола; как не отдаляли ее от святынь, где совершались таинства, но не могли выделить ее из сонма человеческого, носителей образа Божия; этого не допускали предания церкви и ее постановления, да не вместила и психология людей; народ чувствовал этот образ в женщине; он не умел обращаться с нею, как с равной на земле, но никогда не сомневался, что, взятая в иной мир и осененная благодатью, она такая же праведница, святая угодница, равноапостольная, как и святые мужи. Его не смущало и не удивляло, что существо, нечистое на земле, осеняется ореолом в высшем мире и получает дар исцелять тела, спасать души, творить чудо, и он с увлечением отмечал угодниц и праведниц, особенно чтимых им блаженных. Очень немногие из них удостоились канонизации, а деяния их - обнародования в житиях; жизнь большинства позабылась, благодаря недостатку грамотных и сколько-нибудь культурных лиц даже среди духовенства. Жила только, да отчасти и теперь живет случайная память о праведных женщинах, исцелявших, спасавших; имена их сохранились в «списках почитаемых усопших», по которым в определенные дни служат заупокойные и панихиды.
Идеалы затворничества и смирения женщин не могли найти практического применения в тех слоях населения, где уделом женщин является труд наряду с мужчинами, где условия жилища, семьи не допускали отделения её женских членов от мужчин; не только крестьяне, ремесленники, низший торговый класс, но и небогатые служилые люди-помещики располагали очень тесными помещениями; к тому же в отсутствие мужа все хозяйство, ведение промысла, поддержка семьи ложилась на плечи жены. Крестьянский быт очень мало изменялся в течение ряда веков; языческая старина, древнее понимание природы, обычаи, формы поэтического творчества сохраняли всю свою живую силу в духовном мире крестьянина. Этот быт главной массы народа содействовал сохранению старины, её порядков и обычаев в среде горожан и провинциальных служилых людей-помещиков; его отзвуками питались национальные предания и в высших классах и в самых царских хоромах. Благодаря условиям хозяйства и промышленности, с одной стороны, энергичному развитию государственности, подчинявшему себе все и всех в стране - с другой, затворничество женщин не пустило крепких корней в русском обществе; оно применялось в быту немногочисленного высшего слоя знати и богатых людей, имело в нашей истории характер эпизодического явления, и довольно легко уступило культурному влиянию Европы; правда, отзвуки его сохранились надолго, но уже благодаря слабому и медленному развитию чувства общественности в русском обществе новых времен.
В народной массе женщины, как древние жрицы, почитались хранительницами национальных обычаев, выразительницами традиционных понятий и чувств в важнейшие моменты жизни. Сватовство, свадьба, прощание с умершими, с уходящими на войну по-старому разыгрывались в целые драмы, в которых участвовали не одни родные и близкие, а многие соседи и целые селения. Женщины хранили в памяти мотивы старинных песнопений, дополняли их работой воображения, приспособляли к новым случаям и временам, перепевали заново свадебные песни, причитания, погребальные вопли. Особенно нервные и чуткие, способные вдохновляться до экстаза певицы и плакальщицы пользовались огромным почетом и наперерыв приглашались в селения целого округа; иные имели специальностью плач по покойникам и силою выражения скорби и образностью картин умирания и значения потери «крестьянина могучего» производили потрясающее впечатление: другие мастерски вели свадебные песни и игры.
Код для вставки на сайт или в блог.
Наиболее полно и развернуто правила этикета для женщин из боярских, дворянских и богатых купеческих семей были отражены в «Домострое» — сборнике поучений, наказов и советов, созданном во времена правления Ивана Грозного. По сути, «Домострой» был развернутым справочником по организации домашнего хозяйства, во главе которого стоял мужчина — глава семьи.
В «Домострое» многие рекомендации, касающиеся женщин, формулировались как советы мужу, который должен обеспечить соответствующее поведение супруги. «Следует мужьям воспитывать жен своих с любовью примерным наставлением: жены мужей своих вопрошают о всяком порядке, о том, как душу спасти. Богу и мужу угодить и дом свой подобру устроить, и во всем покоряться мужу; а что муж накажет, с любовью и страхом внимать и исполнять по его наставлению… Да всякий бы день у мужа жена спрашивала да советовалась обо всем хозяйстве, припоминая, что нужно. А в гости ходить и к себе приглашать и пересылаться только с кем разрешит муж».
Составители «Домостроя» главные добродетели женщины видели в религиозности, полном подчинении мужу, заботе о семье и трудолюбии. По их мнению, именно такая жена — «добрая, трудолюбивая, молчаливая — венец своему мужу». Видимо, и в те времена россиянки отличались излишней разговорчивостью, не даром же молчаливость фигурирует как одно из главных качеств женщины.
Пожалуй, больше всего советов связано с ведением женой домашнего хозяйства, вплоть до содержания конкретных меню на разные дни недели. Если следовать «Домострою», женщина должна была весь день «крутиться» как белка в колесе: «Сама хозяйка ни в коем случае и никогда, разве что занедужит или по просьбе мужа, без дела бы не сидела, так что и слугам, на нее глядя, повадно было трудиться».
Любопытно, что «Домострой», следуя религиозным требованиям, регламентировал даже интимную жизнь, но советы давал мужчине, так как в этом случае женщина была в его полной зависимости: «Люби и жену свою и в законе живи с ней по заповеди господней: в воскресенье, и в среду, и в пятницу, и по праздникам господним, и в Великий пост близости избегайте, живи добродетельно, в посте и в молитве, и в покаянии».
Естественно, что женщинам запрещалось многое из того, что считалось обычным для мужчин. Для них был даже введен своеобразный сухой закон: «А у жены решительно никогда никоим образом хмельного питья бы не было: ни вина, ни меда, ни пива, ни угощений. Питье находилось бы в погребе на леднике, а пила бы жена бесхмельную брагу и квас — и дома, и на людях. Если придут откуда женщины справиться о здоровье, им тоже хмельного питья не давать, да и свои бы женки и девки не пили допьяна и в людях и дома. Жене же тайком от мужа не есть и не пить, захоронков еды и питья втайне от мужа своего не держать».
Эти патриархальные отношения, глубоко укоренившиеся в русской жизни, стал решительно ломать Петр I. В первую очередь он заставил бояр одеть своих жен и дочерей в европейские платья и вывести их в свет — на ассамблеи и различные увеселения. На петровских ассамблеях вино подавали всем, в том числе женщинам и девицам. А не выпить, если тост провозглашал сам император, было нельзя. Можно представить, какими обалделыми глазами глядели бояре на своих далеко не грациозных супружниц, которые, после принятия нескольких чаш спиртного, выделывали замысловатые па в танцах.
При Петре женщины оказались вовлеченными в общественную жизнь, где вынуждены были вести себя, подражая европейским правилам, правда, в том виде, как эти правила толковал царь-реформатор. Но и монарх был не всесилен, в семейном кругу «Домострой» продолжал царствовать еще многие десятилетия.
К середине XVIII века домостроевские традиции стали исчезать и из семейной жизни дворян. Особенно быстро этот процесс пошел в годы правления Елизаветы и Екатерины II. Теперь молодое поколение дворянок было с детства обучено языкам, среди которых основным считался французский. В страну буквально хлынули французские книги, французские моды, французские манеры и нравы. В дворянской среде нарасхват шли «французики из Бордо», которым поручали воспитание детей. Если научить языку бывшие парикмахеры, лакеи и модистки еще как-то могли, то настоящим аристократическим манерам — вряд ли. Не зря же представители французской знати, устремившиеся в Россию в период революционных потрясений в своей стране, отмечали у русских барышень какую-то неестественную жеманность и стремление слепо и без разбора следовать всему французскому. В России даже прижились характерные для Франции женские дуэли.
В обществе сложились определенные нормы поведения, которых должна была придерживаться светская женщина. В основном они базировались на аналогичных европейских нормах этикета, но впитали в себя и собственно российский колорит. Как ни странно, в них сохранились и отголоски «Домостроя». Считалось, что после замужества руководить светскими отношениями женщины должен супруг. Ему вменялось в обязанность проводить с ней по возможности больше времени, сопровождать её при выходах в свет и предостерегать от нежелательных и компрометирующих контактов и связей.
Собственно, с мужем женщины должны были выезжать на балы и приемы, посещать увеселительные места: театры, рестораны, скачки и т. п. Допускалось, что женщину может сопровождать мужчина, которому доверяет муж, хотя это и было относительно условно. В обществе спокойно смотрели на то, что некоторые женщины стали жить отдельно от мужей. Этому было оправдание, так как получить развод в России было неимоверно сложно, его давала только церковь. Даже императоры не желали вмешиваться в этот процесс. С молчаливого согласия супруга женщина могла завести любовника и даже выезжать с ним в свет. Если же развод состоялся, и его виновницей была признана женщина, её переставали принимать во многих домах. Поэтому женщины очень неохотно шли на развод, если не были уверены в скором новом замужестве.
В любые места женщина могла ходить в сопровождении своих детей, даже малолетних, в этом случае сопровождение мужчины не требовалось. С детьми женщина могла путешествовать и ездить лечиться на воды. На балы и приемы можно было выезжать с дочерью, которую мать была обязана выводить в свет. Без всякого сопровождения или в обществе другой женщины можно было ходить в магазины, к портнихе, в церковь, совершать визиты к родственникам, дамам и людям в возрасте.
Определенные ограничения накладывались только на молодую жену в первые месяцы после свадьбы. В это время она могла выезжать только в сопровождении мужа. Если же он физически не имел такой возможности, считалось приличнее отложить визиты, чем совершать их в чьем-то сопровождении. Исключение делалось только для визитов со свекровью, с ней молодая жена могла выезжать даже на балы. В отсутствии мужа молодая жена могла принимать только родственников, женщин и общих с супругом друзей, но, как правило, не ранее, чем через месяц после свадьбы. Если после свадьбы супруг надолго уезжал, молодая жена должна была переезжать к его родителям. В семье мужа первое время должна была жить и молодая вдова, если у неё не было детей.
Светский этикет регулировал многие стороны жизни дворянок, но особенно скрупулезно — внешний вид, поведение в общественных местах и совершение визитов. Чаще всего, это были неписанные требования, которые общество приняло к исполнению. Естественно, что этикет не был чем-то застывшим, он постоянно изменялся, с середины XIX века, как правило, в сторону упрощения. Но по отношению к женщинам светский этикет всегда был относительно лоялен, одним из главных требований было наличие сопровождающего, который нес ответственность за свою спутницу. Как ни странно, формально считалось, если женщину «сопровождает» малолетний сын, она находится под его покровительством.
К концу XIX века, когда дворянство стремительно утрачивало свои позиции в обществе, нравы стали значительно свободнее. Многие требования этикета, ранее казавшиеся незыблемыми для дворянок, стали терять обязательность. Появились женские организации, выступавшие за отмену всех условностей и полное равноправие с мужчинами. Окончательный же удар по дворянскому этикету был нанесен в 1917 году. Его еще какое-то время пытались придерживаться только на территориях белых армий, а затем и в эмиграции.
В наше эмансипированное время робко предпринимаются попытки возродить кое-что из давно забытого, появились даже дворянские собрания. К сожалению, эпоха, когда женщины были женственны, а мужчины мужественны и готовы защищать женскую честь на дуэлях, безвозвратно ушла в прошлое.