Рассказы на тему медосмотров парней. Неприличный доктор - Vera Every

Медкабинет детского дома находился за одной из малозаметных дверей проходного коридора и был хорошо известен любителям отлыниваний от школьных уроков своей милой сестричкой Тайечкой. Юная медсестра совершенно не умела отказывать в просьбах освобождения от занятий представителям абсолютно всех возрастов и могла выписать справку не только за натёртую красным перцем подмышку, но даже за виртуальную головную боль. Школьные парты классных комнат понесли бы очень ощутимые потери, если бы в медицинском кабинете помимо Тайечки не присутствовал ещё и доктор Георгий Далиевич.

Давно вышедший на пенсию, но продолжавший работать детский врач обладал здоровьем горца и темпераментом скандинава. Справок он не выписывал никогда. Из средств врачевания признавал, казалось, только архаичные солнце, воздух и воду. И добиться от седого большеносого Георгий Далиевича освобождения от уроков было решительно невозможно даже при самых явных признаках одолевающего обширного насморка.

Наташа не относилась к частым визитёрам медкабинета – учиться ей, как это ни странно, очень нравилось. Поэтому медсестричку Тайечку она больше знала по приглашениям на редкие прививки, а Георгий Далиевича долгое время вообще считала одиноким начальником завхоза Семёныча, в каптёрку которого часто заходил в своём строгом костюме детдомовский доктор на партию шахмат.

Поэтому случившийся в детдоме медосмотр Наташей воспринялся, как забавное внеочередное приключение вместо плановых уроков по расписанию. Сначала на два первых урока из классов исчезли мальчишки, что сразу же внесло оживление в их ряды и вернуть их на стезю образования к третьему уроку оказалось для воспитателей делом не очень простым. А потом все пацаны были оставлены вести поезда из пункта А в пункт Б и считать яблоки с грушами, девочки же, продемонстрировав положенное количество высунутых языков, ручейками покинули классные комнаты и сбились в ожидающую стайку в коридоре у двери медкабинета.

В кабинет запускали по трое, и первая же троица сообщила волнующимся ожидающим, что «уколов не делают», но зато раздеваться приходится до «без ничего». Прошедшие медосмотр в класс не возвращались, а ускользали на улицу. И Наташа не стала затягивать томительное ожидание в ритуально побаивающейся очереди и вошла в кабинет уже в третьей тройке.

Про «без ничего» первые любительницы домашних сенсаций явно погорячились: раздеться было сказано только «до нижней одежды». Наташа осталась в своих трусиках в цветочек, а Лика из седьмого и Женя из девятого были ещё и в белых ситцевых лифчиках. Начались какие-то непонятные весёлые приседания, наклоны и замеры. Медсестра Тайечка по очереди подводила девочек к большой стойке со шкалой роста, стоявшей у окна, сообщала показания планки сидящему за столом Георгий Далиевичу, обнимала растущие показатели ленточкой сантиметра и отпускала к доктору. Перед столом Георгий Далиевич внимательно осматривал каждую девочку, стучал маленьким резиновым молоточком по смешно подпрыгивающим коленкам и в довершение всего, серьёзно нахмурившись, произносил «Приспускай!», указывая глазами на трусы. Наташа с интересом смотрела на мохнатые лобки своих смущающихся старших подружек, пока саму её Тайечка опоясывала оранжевым сантиметром. У Лики тёмно-русые волоски кучерявились аккуратным треугольничком под животом и оставляли ещё почти не прикрытыми девственный убегающий вниз разрез, а у Жени вся писька была покрыта будто пушистым чёрным облаком – волосинки выбивались у неё даже из-под надетых трусов. Наташе понравилось ощущение прохладной пластмассовой линейки, приложеной Тайечкой к её розовым чуть выпирающим сосочкам, она улыбнулась и перед Георгий Далиевичем потом стягивала трусики без тени всякого смущения. Доктор потрогал её почти совсем неопушённые губки, средним пальцем подтолкнул под разрез письки и с минуту мял и растягивал Наташин живот. Вся процедура осмотра заняла не более десяти минут, и скоро Наташа уже прыгала в «классики» на дорожке у порога их дома. Напомнил о себе медосмотр нечаянно ночью…

Наташа лежала в ставшей до невыносимого жаркой постели посреди давно мирно уснувшей спальной и отчаянно мастурбировала на пальцы доктора Гергий Далиевича оттопыривающие по очереди тесно сжатые губки её письки. Ощущения приходили самые волшебные, за исключением стойкого разочарования от быстротечности и неповторимости в ближайшее время медосмотра. Всё время придумывались какие-то невероятные продолжения, но Наташа с трудом могла представить себе возможность хоть какой-нибудь реализации своих будоражащих письку и душу грёз. Возможно поэтому на следующий день у Наташи впервые вместо первого урока «заболел живот».

– Здравствуйте, у меня живот болит! – Наташа совершенно была незнакома с правилами поведения рвущегося на бюллетень воспитаника и даже не состроила мало-мальски опечаленно-бледнеющего образа на своём личике; единственно на что её хватило, это на то, чтобы перестать улыбаться по заведённой детдомовской привычке.

– Правда? – медсестричка Тайечка реагировала на каждое подобное заявление со свойственной ей душевной ранимостью, не взирая на лица.

– Правда… – не отрываясь от записей за столом и не поднимая глаз, ответил за Наташу Георгий Далиевич. – Готовьте самую большую клизму, Тайечка! Или может всё-таки на уроки?

Он поднял вопросительный взгляд на Наташу. Обычно магическое упоминание о самой большой клизме исцеляло мгновенно добрую половину пошедших неверной тропой уклонения от знаний воспитанников. Но тут ожидаемого эффекта не состоялось.

– Сами вы, Георгий Далиевич, большая клизма! У меня честно живот болит, а какала я уже сто раз без всяких ваших клизм! – Наташа от отчаяния внезапной любви к этому старому доброму доктору обиженно смотрела прямо в его веселящиеся на солнце очки, потом опустила глаза и добавила тихо: – Правда…

– Да? – Георгий Далиевич несколько озадаченно снял очки и повертел их в руках, в упор глядя на взволнованную Наташу. – Ну, тогда… раздевайся и на кушетку… Тайечка, термометр и потрогайте ей животик осторожно! Я буду через пару минут и осмотрю. У меня звонок срочный в горбольницу с утра висит, я быстро…

Он сбросил белый халат на вешалку и торопливо скрылся за дверью, причём, минуя Наташу, машинально приобнял её, загораживающую проход, за плечики, отчего Наташе стало немного весело и хорошо.

Тайечка сняла с Наташи её школьную форму и уложила Наташу на застеленную простынёй небольшую кушетку у стены кабинета. Нежные пальчики медсестры коснулись мягкого Наташиного животика.

– Где болит, Наташенька? Сильно?

– Нет… – Наташа совершенно не в силах была врать в широко распахнутые голубые глаза Тайечки: одно дело было убеждать в наспех придуманной болезни доброго, но твердо-каменного доктора и совсем другое – окончательно расстраивать это полуэфирное существо. – Тайечка, у меня совсем ничего не болит! Не бойся, пожалуйста…

– А как же?.. – Тайечка растерянно заморгала глазами, опустив обе ладошки на “выздоровевший” Наташин животик.

– Он не болит – он изводится весь! Я сама не знаю почему… Положи мне пальчик сюда!

Наташа взяла одну ладошку Тайечки и сунула её пальчик к себе между ножек, прижав его к мягкой ткани трусиков. «Это всё из-за медосмотра вчерашнего!.. Только ты не говори Георгий Далиевичу, ладно?.. Пожалуйста…», горячо зашептала Наташа. «Ну, хорошо…», Тайечка, ничего почти не понимая, трогала пальчиком тёплую ложбинку письки Наташи и отдёрнула руку, когда в дверях показался доктор.

– Так. И что тут у нас? – Георгий Далиевич присел вместо вспорхнувшей с кушетки Тайечки рядом с Наташей. – Здесь болит? Здесь? Здесь? Здесь?

Наташа прикрыла глаза, наслаждаясь теплом больших сильных рук сжимающих её животик и через силу произнесла чуть слышно: «Ага… Очень…». Пожилой хирург с пожизненным стажем внимательно посмотрел на неприлично юную пациентку закатывающую глаза под его руками и нахмурился:

– Прелесть моя, а вот здесь? – одна ладонь его прилегла на Наташины трусики и основанием мягко надавила вниз.

– Здесь особенно!.. – Наташа широко распахнула глаза. – Очень-очень!.. Я всю ночь не могла даже заснуть!..

– Хм! Очень интересное, редкое и малоисследованное наукой заболевание! – Георгий Далиевич ущипнул Наташу обеими руками за бёдра. – А ну, снимай-ка, крошка, немедленно трусишки – посмотрим, как можно тебя полечить!

Наташа с готовностью сдёрнула трусики и осталась совсем голой.

– Коленки к груди! Держи руками и не отпускай. Крепче. Вот, так…

Наташа сильно прижала обе ножки к своим маленьким возбуждённым соскам. Её пухлая писька персиком выпятилась перед доктором. Георгий Далиевич взял в щепотку вздутые голые губки, сжал и осторожно пошевелил рукой. Наташа затаила дыхание от полноты хлынувших из-под низа животика чувств. Между стиснутых губок вверху высунулся её скользкий розовый клиторок. «Тайечка, найдите карточку ребёнка и заполните, пожалуйста! Как твоя фамилия, пионер?», Георгий Далиевич продолжал теребить зажатые створки её небольшой письки, и у Наташи с трудом нашлись силы на ответ ему. «Наташа… Большова…», почти со стоном произнесла она, начиная пошевеливать попкой, будто от лёгкого неудобства. «И давно ты мастурбируешь, Наташа Большова?», доктор отпустил чуть зарозовевшие внешние губки и скользнул средним пальцем по влажному разрезу. «Со вчерашнего вечера…», Наташа искренне не поняла сложного медицинского термина. «Понятно! А как давно ты умеешь щекотать себе пальчиками вот здесь?», палец доктора живописно обрисовывал где именно. «Только с прошлого лета!..», вздохнула Наташа, твёрдый большой палец доктора ей откровенно нравился, «Мне Коля Смирнов показал, а до этого никто не показывал, вот я и не умела…». «Отлично!», оправдательный тон Наташи почему-то вызвал улыбку под орлиным носом Георгий Далиевича, «Тайечка, сверьте возраст по году рождения и запишите в примерные сроки начала самоудовлетворения». Наташа внезапно охнула и заёрзала попкой сильней на сминаемой простыне кушетки. Средний палец детского доктора поджимал её горячую пещерку, а большой быстро скользил подушечкой по надутому клитору. Георгий Далиевич успел лишь обратить свой вопросительно взирающий взгляд на неё, а Наташа уже сильно содрогалась в коленках, кончая на его ловких горячих пальчиках. Оргазм приподымал попку зажмурившей глаза от радости Наташи и пытался насадить маленькую пещерку влагалища на средний палец доктора, но тот крепко держался за самый край маленькой письки и скакал вместе с ней не проваливаясь в глубину с ловкостью джигита-наездника. «О-о-й… спасибо…», Наташа расслабленно отпустила ножки и улыбнулась доктору.

– Это и есть, я так понимаю, вся наша болезнь, да? Уже не болит? Нигде? – Гергий Далиевич ещё раз мягко ущипнул Наташу за попку.

Она засмеялась и честно согласилась: «Ни капельки!».

Наташа быстро натянула трусики, побарахталась в грудках помогающей ей натягивать платье Тайечки, подпрыгнула и таки чмокнула Георгия Далиевича в сухую колючую щёку. Через мгновенье её словно подхваченную порывом ветра вынесло в коридор из медкабинета, и дверь за ней весело захлопнулась.

Георгий Далиевич стоял, несколько озадаченно потирая свою смуглую щеку, потом на всякий случай поцеловал медсестру Тайечку, обратившуюся к нему с каким-то вопросом, прямо в пунцовые губки, произнёс непонятно к кому обращаясь «…Мы пионеры – дети рабочих…», и полез в карман костюма под халатом в поисках сигарет – с Семёнычем предстояло окончание их отложенного накануне шахматного этюда…

Рисовала Инка прекрасно – раз-два и готов портрет в жанре «их разыскивает милиция», но писала с ошибками, словно переучивалась на русский с китайского. Однажды спросила меня, кто такие гены-колаги – раздельно произнеся непонятное слово. Разговор наш происходил во дворе под окном детского сада. Над запотевшим стеклом шуршал вентилятор, перемалывая широкими лопастями дразнящие ароматы жареной рыбы и горохового супа – наверное, там был пищеблок.
Инкина болонка Сильва, задрав хвост, носилась наперегонки с капризным влажным ветром, взметавшим до небес белые подолы сугробов. Начиналась пурга, и мы укрывались от ее порывистого дыхания за стеной детсада, одетой шершавой цементной «шубой».

– Гены-колаги? – переспросила я. – Впервые слышу. Но гены – это… – тут я пустилась в рассуждения о предмете, который знала лучше всех в школе – даром, что ли угодила на городскую олимпиаду по биологии! Голова моя гудела от аллелей, кроссинговеров, гомо- и гетерозигот. Словом, мне было, что сказать о «генах», но «колаги» ставили в тупик.
Инка выслушала и покачала головой:
– Геныколаги – это такие врачи, – сказала она. – В школе говорили, в понедельник медосмотр.
В понедельник – олимпиада, это я знала, а медосмотр… подумаешь, может, и говорили, не помню. Тем более учились мы в разных классах – я в «немецком», она – в «английском».
– Дались тебе эти врачи, – беспечно сказала я.
– Да-а… – протянула Инка, – Боюсь я их что-то. Говорят, они в трусы заглядывают…
Удивиться неприличному интересу докторов я не успела. Над нашими головами хлопнула форточка. Оттуда высунулась распаренная сердитая тетка в белом колпаке и рявкнула басом:
– А ну, кыш отсюда, бесстыдницы!
Я шарахнулась прочь, Инка проворно схватила собачий поводок и мы побежали, подгоняемые разыгравшейся метелью и руганью толстой поварихи.

Медосмотр я чуть не прошляпила. Когда олимпиада кончилась, шел уже седьмой урок, и врачи, сидевшие в кабинете домоводства среди швейных машин и сковородок, ушли на обед. Терапевт наскоро записав в карточке «жалоб нет», велела еще зайти в школьный медкабинет.
Там под дверью сидела Ленка из десятого. Нос у нее опух от слез, ресницы слиплись, платье было застегнуто сикось-накось, черный фартук с модными «крылышками» валялся рядом на стуле.
– Ты что? – оторопев, спросила я. – Чего плачешь?
– Сволочь! – сквозь зубы буркнула Ленка, не поднимая глаз, и махнула рукой в сторону двери с трафаретной надписью: «Гинеколог Лисунова В.Т.» – Иди, – со злорадством сказала она, – сейчас сама узнаешь…
За столом медсестры сидела здоровенная снежная баба в скрипучем от крахмала халате. С головы ее свисали мелкие пергидрольные кудельки, отчего казалось, к женскому тулову приделали башку разжиревшего пуделя. Она что-то писала, навалившись на стол необъятным бюстом, которому позавидовал бы любой памятник. На меня не взглянула:
– Фамилия, класс… – разлепились жирно намазанные «сердечком» розовые губы. Я быстро назвала то и другое.
– Восьмой? – Лисунова дернула пористым носом и, продолжая писать, спросила:
– Девочка?
Я прямо обалдела: ну не мальчик же! Конечно, фамилия у меня без родового окончания и стрижка короткая, но…
– Девочка, – по простоте душевной покорно подтвердила я, потому что сроду боялась таких непроходимых дур.
– Ладно, иди, – отмахнулась врачиха, так и не подняв головы.
Я пожала плечами и вышла из кабинета. Ленки под дверью уже не было, только скомканный фартук валялся на стуле.

Тайный смысл этого диалога мне потом объяснила Инка, тоже прятавшая заплаканные глаза.
– Лисунова – сука! – мрачно пояснила она, в ответ на участливые расспросы, но толком ничего не сказала. И я, поежившись, мысленно одобрила ее скрытность.
От школы до дома было близко, но трехдневная пурга еще не улеглась, так что мы долго ныряли в снегу, выдергивая из сугробов мокрые выше колен ноги и выгребая набившийся за голенища снег. Всю дорогу Инка строила планы мести.
– Родителям пожалуешься? – спросила я.
– Ты что?! – округлила она глаза. – Не могу я дома такое…
– Тогда не шипи, – я утопила в сугробе сапог и варежку, – ничего ты ей не сделаешь.
Инка сказала, что натравит на врачиху Сильву. Конечно, это тявкающее оружие массового поражения кидалось на все, что шевелится, но с болонкой против Лисуновой – все равно, что на танк с хлопушкой!

Однако судьба благоволила Инке, и случай поквитаться скоро представился. Накануне старшеклассницам объявили, что в пятницу после уроков будет лекция «только для девочек» по линии Санпросвета. «О вреде ранней половой жизни и нехороших болезнях» – со значением добавила Инкина классная, убедившись, что изгнанные мальчишки не подслушивают под дверью.
Весь вечер Инка трудилась над своей местью, не подпуская меня к столу. Так что я видела только упавшие на потный лоб пряди и прикушенный кончик языка над куском ватмана. Закончив, она скрутила его и обернула газетой: «Не смотри!». Потом вручила рулон мне – до завтра.
На другой день последним уроком у меня была физра – уйти, захватив из раздевалки рулончик, легко, а у Инки – алгебра, она скажет: «Можно выйти?».

Перед концом урока сошлись у актового зала, заглянули в щелку: сцена, на ней стол, покрытый вместо скатерти желтой шторой. Лисунова сидела там в снежном халате, как в сугробе. Собранный куриной гузкой рот шевелился – она читала пухлый талмуд. Вокруг было тихо и пусто, только за стенкой гулко бахал мяч и верещал свисток физрука.
– Быстрее! – губы у Инки прыгали от волнения. Она содрала газету с ватмана, я достала кнопки. Мы развернули лист и приложили его к дверям зала. Я глянула на плакат и схватилась за шею, корчась от удушья. На меня смотрела Лисунова в образе злобного пуделя – кудельки дыбом, моська перекошена, пена капает из оскаленной пасти, обведенной розовым «сердечком»… «Осторожно! Злой гинеколог!» – гласила подпись. Инка наконец выучила трудное слово.

У актового зала бушевала истерика. Согнанные на лекцию девчонки утирали глаза и икали от смеха. Лисунова заперлась изнутри и грозила милицией. Инкина классная орала и топала ногами, требуя крови виновных. Плакат сорвали и куда-то унесли. Мероприятие отменили.
Конец этой истории я узнала из случайного разговора в учительской, куда позвали призеров олимпиады.
Одна из школьных дам, тоже имевшая зуб на вредную врачиху, отнесла Инкино художество в женскую консультацию и там прицепила на дверях ее кабинета под табличкой с именем. Разразился скандал. Лисунову с треском уволили.

"Яички и зад молодых людей не имеют никакого отношения к защите страны. Даже командный состав понимаете это, так как, конечно же, ничего в этой области не может быть причиной дать не пустить человека служить в армии. Несмотря на это, ретивые начальники продолжают проверки оптимальной функции этих частей тела не только до, но и по окончании службы. В конце концов, крайняя плоть могла залипнуть спустя последнего экзамена...Лучше убедиться, что не залипла. [...]

Как бы странно это не было, в Германии, под видом понятия "государственная служба" такой медицинский осмотр [который ранее был подробно описан как сцена из извращенного порнофильма, но я это все переводить не буду] узаконен и общепринят. Снова и снова звучит: "Раздевайтесь до гола!" Снова и снова государство и его услужливые помощники протягивают руки к яичкам и крайней плоти мужчин, снова и снова им приказывают повернуться задом и раздвинуть ягодицы. И неожиданно (ну не удивительно ли это?) никто не видит в этом проблемы. Они называют это и на этом собеседники умывают руки. В конце концов, "такие правила", "это надо терпеть". На этих словах, если разговор и был начат, обычно, заканчивается. [...]

Принудительная служба в армии и унижение своих же собственых солдат были неотъемлемыми инструментами не только для запланированного захвата других стран, но и для уничтожения "недостойных" граждан в своей (приемной) стране. Было крайне важно избежать любого восстания, и вождь знал как этого достигнуть. Для этого требовались запуганные, послушные, подобострастные люди, а для этого их надо было должным образом воспитать. Воспитательный метод был очень прост большинство людей станут послушными, если будут стоять голыми перед отборочной комиссией. Большинство насильно раздетых людей чувствуют себя униженными и беззащитными. Когда человек стоит голый перед комиссией, когда он предоставляет по требованию свои гениталии на всеобщий обзор, когда ему приказывают повернуться и раздвинуть ягодицы...в этот момент, если не раньше, даже самые сильные мужчины будут слабыми и ничтожными. Если этого не случилось раньше, в этот момент, будет сломано личное сопротивление. Это первый шаг в подготовке послушного солдата."

Не напоминает ли это дискуссию в комментариях темы

Очень поразительный момент в дискуссии - использование унижения с целью заставить женщин почувствовать стыд, обвинить их самих в том, что существующее положение дел существует, вместо того, чтобы ответить на вопрос "С какой целью производятся осмотры с такой ненормальной частотой?" и "Почему такой дикий надзор появился именно за женщинами?"

Для того, чтобы понять, как стыд и унижение используются для социального контроля, важно понять разницу между стыдом и унижением.
Когда нам стыдно , мы думаем, что мы сами стали причиной этого.
Когда нас унизили , мы думаем, что нам незаслуженно причинили вред.

Доминантной группе выгодно убедить подчиненную группу в том, что они сами заслуживают то, что с ними происходит. Они сами виноваты в том, что они ненормальны или убоги (в дискуссии это в полной мере проявилось в том, что женщины каким-то образом особы в том, что у них что-то плохо заметно, они сами не могут о себе заботиться, что они больные, грязные, рассадники болезней и т.п. чушь). Если начать вести дискуссию в ключе, что ты женщина, поэтому ты этого заслужила, то внимание участников беседы отвлекается от собственно действий доминантной группы (в данном случае, врачей).

Если же подчиненная группа осознает, что над ними производят какие-то непотребные действия, она сможет сфокусировать внимание на практике и поведении доминантной группы. В данном случае, когда женщины осознают, что им делают бесполезные осмотры, они могут поставить под вопрос правомерность осмотров, а не отвлекаться на ответы на вопросы о том, что с ними не так (Hartling, Rosen, Walker, & Jordan).

Некоторые приемы, которые использовали собеседники, видать из обезьяней группы, где принято махать кулаками и бить по морде - оскорбления, поиски проблемы у собеседниц (если вы против, значит у вас какие-то психологические проблемы), указания на то, что врачи не те попались (вопрос не в хорошести врача, а в целесообразности осмотров), на неуменее сказать "нет" (вы же можете отказаться!), запугивание (умрете от рака все прям завтра). Это все уводит от вопроса - зачем делать то, что не надо делать?

Немного по теме ритуального поведения в современном обществе

Не единожды в нашей стране делались попытки и, как думало тогда мудрое руководство страны в лице Политического бюро ЦК КПСС, принимались всевозможные меры для искоренения пьянства и алкоголизма. Были они и после окончания гражданской войны и после окончания Великой Отечественной войны, в которой приучили даже не пьющих к наркомовской норме.

Само же руководство страны нисколько не ограничивало себя по части спиртного, да и не пили такое по качеству спиртное, которое был вынужден употреблять простой трудовой люд. По докладу руководству страны, пьянство достигло того уровня, после которого наступала деградация общества. За ней стоял предел — быть или не быть народу.

Стоящий в то время у партийно-государственного руководства страны, еще носящей имя- СССР- Ю.А. Андропов, имевший об этом сведения и выкладки от ученых- врачей и социологов, прекрасно понимал, что в стране надо принимать спешные и решительные меры по спасению нации.

Но, несколько забегая вперед и как обычно бывает у нас в стране, говоря, ставшими крылатыми словами бывшего главы правительства Черномырдина, что «…хотелось как лучше, а получилось как всегда!». Но Андропову судьбой попросту не было отпущено времени для проведения в жизнь антиалкогольной политики. Вопросами идеологической политики в ЦК КПСС тогда занимался член Политбюро – Ян Пельше. Он вырос и воспитывался в одной из стран Прибалтики, где сам общий уровень культуры, в следствии, еще до военной принадлежности всех стран Прибалтики к странам восточной Европы, был намного выше чем в европейской части России, а тем более, гораздо выше, чем в огромной ее азиатской части

Суть ее заключалась отнюдь не в том, что бы полностью убрать из оборота спиртное и создать его дефицит. Это сделали вошедшие в историю, как последний Генеральный секретарь ЦК КПСС, он же первый и последний Президент СССР, а так же его, в ту пору, рьяные соратники, во главе с идеологом ЦК КПСС Егором Лигачевым.

Ведь по количеству употребления спиртного на душу населения, Россия отнюдь не была, как это почему — то принято считать, на первом месте в Мире.

Например, во Франции и Италии спиртного, с расчетом на одного человека в год, употребляется больше, но процентная цифра количества алкоголиков к остальному населению, в этих странах весьма незначительна. Имеется по этому поводу различная числовая выкладка. Но неоспоримо одно, что если в какой либо стране процентное число страдающих алкоголизмом будет приближаться даже к 15 %, то налицо приближение деградации целой нации и народа.

Прекрасно это понимая, программа борьбы с пьянством и алкоголизмом планировалась и строилась с условием выпуска более качественных винно-водочных изделий и пивоваренной продукции. Причем предполагалось открытие «Пивных баров» и Кафе, по типу немецких «Гаштетов» и французских «Бистро», где бы люди могли, выпив пива или хорошего вина и даже 100-150 гр. качественной водки, пообщаться друг с другом, вместо того, что бы пить, что придется и где придется. Но после смерти Андропова все обернулось не так, как было задумано.

Для простого и трудового народа, по всей стране были созданы унизительные очереди в редких специализированных магазинах. Причем, покупка спиртного не могла обходиться без справок, выдаваемых созданными на уровнях районов, так называемых «Обществ трезвости», а в сельской местности выдавались, типа талонов, справки на приобретение спиртного. Талоны на отпуск спиртного, как бы разделялись на три категории; по поводу рождения, для свадеб и для похорон.

Из-за дефицита спиртного резко возросло самогоноварение, а так же изготовление спиртного из различных бытовых спиртосодержащих жидкостей. Употребление всего этого нередко вызывало летальный исход. Люди стали вымирать сотнями.

Далее, дело дошло до того, что не только закрывались многие ликероводочные и пивоваренные заводы, но выкорчевывались виноградные плантации, полностью был прекращен выпуск дубовых и буковых бочек, которые, кстати, годятся не только для вина и пива, а ведь в них очень хорошо получаются мочения из яблок, помидоров, огурцов, капусты, грибов. Да мало ли чего можно в них приготовлять и хранить.

Вот на волне этой антиалкогольной борьбы, партийное руководство областного управления внутренних дел, ни как не могло оставаться в стороне и решило повести решительную борьбу с этим злом среди личного состава своих сотрудников в масштабе всей области.

Там, в УВД (управлении внутренних дел), партийные лидеры решили, что служба участковых инспекторов милиции, особенно в сельской местности, более подвержена влиянию «зеленого змия». Данное умозаключение основывалась на том, что, мол, они находятся вдали от руководства РОВД, а главное, от всевидящего взгляда замполитов. Вот поэтому и решили начать выявлять «приятелей» Диониса * среди участковых инспекторов сельской местности. Естественно был издан соответствующий приказ и к нему составлен план контроля исполнения. Данные документы, хотя и не носили гриф секретности, но тщательно скрывались для их огласки, особенно это касалось графиков вызовов сельских участковых инспекторов в поликлинику УВД для медосмотра. Да и сама причина такого медосмотра так же скрывалась под обыкновенным вызовом, якобы для каких то плановых занятий, либо совещания. Но делалось это внезапно, обязательно по понедельникам и сотрудники об этом уведомлялись в самое последнее время.

Вот такой вызов по телетайпу и пришел в воскресенье, причем уже вечером, в один из сельских и довольно отдаленных от областного центра, РОВД (районный отдел внутренних дел). В телетайпном сообщении было сказано, что бы все участковые инспектора, срочно, в понедельник, к 9-00 , прибыли в УВД в повседневной форме одежды, без оружия и с рабочими тетрадями Дежурный по РОВД, как это и положено, по телефону, доложил руководству РОВД и получил указание начальника РОВД- обзвонить всех участковых и обязать их явкой в УВД к указанному времени.

Некоторая сложность заключалась в том, что до областного центра, к указанному времени, можно было только доехать на поезде, который отходил с вокзала райцентра в три часа пятнадцать минут ночи, а к месту их назначения, т.е. в областной центр, он прибывал около половины седьмого часа утра.А от вокзала до здания УВД можно доехать трамваем или автобусом минут за двадцать-двадцать пять. Так что у них еще оставался и некоторый запас времени.

• Вакх или Дионис — в греческой мифологии- бог плодородия, вина и веселья.

Отсюда и «Вакханалия», т.е. безудержность в пьянстве (прим. автора.)

Приятели-сослуживцы встретились на железнодорожном вокзале, в половину второго ночи, и сюда же помощник дежурного по РОВД привез для них заранее выписанные командировочные и проездные документы на всех семерых и пожелал всем им счастливого пути. Правда, вид этих коллег был несколько «помятый», что объяснялось бурно, в разрез с антиалкогольной политики партии, проведенным субботним и воскресным днями, да к тому же в ночь с воскресенья на понедельник, никто из них практически и не спал.

На вокзал поезд прибыл по своему обычному расписанию и они сели в бригадирский купированный вагон, проводником которого оказался мужчина лет тридцати, который предложил им разместиться по разным купе, но если они не желают немного поспать, то пройти в последнее купе, в котором ехал сотрудник ЛОВД (линейного отделения внутренних дел), сопровождающий состав, мол, там, если сидеть, то можно свободно разместиться и восьмерым.

Сопровождающим оказался хорошо знакомый им работник милиции, к тому же ранее начинавший работать в их РОВД, но затем перешедший в ЛОВД, отделение которого находилось в соседнем с их райцентром городе. Естественно, что все обрадовались этой столь неожиданной встрече и кто- то высказал мысль, что неплохо бы и «обмыть» такую встречу, да только вот настали времена, когда спиртное стало дефицитом, вслух и от всей души, ругнул по этому поводу генсека и его ближайшее окружение.

Но их коллега из транспортной милиции сказал, что со спиртным не такая уж и проблема и что у его знакомого проводника этого вагона, как впрочем и у остальных из этого состава, который формируется в г. Ростов-на-Дону, можно его купить, правда, чуть подороже, чем в магазине, но ведь зато никакой очереди! Это сообщение было принято с явной радостью. Тут же были собраны деньги на четыре бутылки водки, а закуска у них была своя, поскольку каждый из них взял с собой в дорогу по куску сала, хлеба, да несколько в крутую сваренных яичек.

Буквально через десять минут купе напоминало корчму. После второго выпитого стаканчика, когда заметно поднялось настроение и в голове стало более-менее ясно, из кармана одного из участковых были извлечены карты и началась игра три на три в «дурака» с погонами. Так незаметно, за карточной игрой, была допита и остальная водка, и так же незаметно поезд прибыл на железнодорожный вокзал областного центра. Сюда же доехал и работник ЛОВД, сопровождение которого оканчивалось еще за сто километров, на узловой станции, где и размещался линейный отдел милиции. Но ему несколько было легче, поскольку после сопровождения был положен отдых.

Распрощавшись с коллегами и купив у проводника еще четыре бутылки водки своим приятелям для обратной дороги, он ближайшим поездом поехал назад.

Приятели предусмотрительно положили спиртное в ячейку автоматической камеры хранения, умылись в служебном туалете, апельсиновой коркой зажевали запах спиртного и вскоре поехали к зданию УВД.

Когда они к нему подходили, то у входа их уже встречал их куратор из службы участковых инспекторов. Кроме их, к зданию УВД подошли еще четыре группы участковых инспекторов милиции из других сельских РОВД.

И только тут, когда были по списку проверены прибывшие, всем им было объявлено, что вместо занятий и совещания будет произведен профилактический медицинский осмотр. Еще не зная сути и цели предстоящей процедуры, но, догадываясь, что это вовсе совсем неспроста, что это какой то специальный подвох, в толпе участковых прошел негромкий ропот возмущения. Но делать было нечего, пришлось строем проследовать до поликлиники УВД.

После того, как была снята верхняя одежда, около раздевалки, как часовые у мавзолея, встали двое сотрудников УВД. Так что надежда ускользнуть от осмотра была окончательно потеряна, да к тому же, еще ведь были по списку отмечены все прибывшие. Оставалось только уповать на судьбу и питаться надеждой, что вся эта процедура, как- то, все же благополучно обойдется.

Автору неизвестно, как провели субботний и воскресный дни, и как протекал путь участковых инспекторов из других сельских РОВД, но те сотрудники, с которых началось это повествование, в основном, были физически крепкие мужчины, возраста от тридцати до сорока лет, так что выпитое в поезде спиртное внешне совсем не проявлялось.

Но когда первый из них попал в кабинет врача-терапевта, то у него было выявлено явно повышенное давление. На вопрос врача об употреблении им накануне спиртного, он, не растерявшись, сходу придумал рассказ яко бы о замужестве своей сестры, а отказаться от употреблении каких то, трех-четырех чарок, за здоровье и благополучие молодоженов, просто было не прилично, а поэтому у него и повышенное давление. В ответ врач ничего не сказал, равное как ничего об этом не сказал остальным своим сослуживцам, этот, первый из подвергнутых медосмотру.

Но и у второго, третьего, четвертого и так до седьмого, из подвергнутых осмотру, оказалось повышенное давление и учащенный пульс. Но им врач почему то не задавал ни каких вопросов относительно употребления накануне спиртного, а лишь делал соответствующие записи в медицинских карточках.

Когда же очередь дошла до самого последнего, седьмого, их сослуживца, довольно крупного мужчину сорока трех лет, то и у него давление оказалось гораздо выше нормального. Этак, прищурясь, врач с иронией спросил у него, не был ли и он на свадьбе, при этом показав на шкалу прибора? Эти слова сразу насторожили участкового и он решил, что и у его коллег ни как не могло быть нормального давления, и они, наверное, раз на это намекает доктор, выдвинули версию о том, что яко бы были на какой то свадьбе. Но почему же они его об этом не предупредили? Прямо подтвердить это он побоялся. А вдруг врач, у его предшественников, уже расспрашивал о том, где да у кого была эта свадьба.

Но выходит, раз были остальные, то и он так же должен быть исключением на этой свадьбе. В то же время была опасность и изобличения его, а следовательно и других его сослуживцев, в этой ложной, попросту придуманной свадьбе. Чего стоит врачу через начальника РОВД проверить все это? Ведь это можно проверить быстро и самым элементарным способом. Но в его голову ни как не приходило, какое либо вразумительное, а главное, уважительное объяснение употребления спиртного. Поэтому он, что бы окончательно самому не попасть, как говорится, впросак, да еще и не подвести своих коллег-сослуживцев, изрек то, что на свадьбе он так же яко бы был, но провел там не очень мало времени. Затем он яко бы поехал к себе домой, но по пути попал на «свежину». Другими словами, его знакомый односельчанин, в своем хозяйстве, зарезал поросенка, а ему, мол, некуда было деваться. Вот пришлось и там немного посидеть за столом, что, разумеется, никак не могло обойтись без спиртного. Вот в том то и причина того, что у него высокое давление.

Врач ничего не ответил на это оправдание, а только старательно сделал соответствующие записи в медицинской карточки любителя свежины. Автору неизвестно, как происходили осмотры остальных участковых инспекторов из других сельских РОВД, т.е. как они объясняли наличие своего повышенного давления, но после медосмотра всех участковых распустили по домам.

Наша «великолепная семерка» заспешила на железнодорожный вокзал к заветной ячейке автоматической камеры хранения. Причем, еще по пути к вокзалу, им чисто случайно удалось купить по две бутылки «Жигулевского» пива. К тому же на вокзале они вновь, после медосмотра, встретились со своими коллегами-участковыми инспекторами из двух соседних районов. Оказалось, что у одного участкового инспектора, из соседнего района, имеется родственник, который работает снабженцем железнодорожного ресторана. Поиски этого родственника не заняли много времени, результатом которого произошло приобретение десяти бутылок водки. В итоге получилось целых четырнадцать бутылок водки на тринадцать человек! Пиво при этом в счет вообще не бралось. Для закуски были использованы остатки от домашнего провианта, да купленные на вокзале «чебуреки».

Таким образом, обратная дорога проходила еще веселее. При обмене мнениями по вопросам медицинского осмотра выяснилось, что и у работников из соседнего РОВД не совсем было в порядке с показанием давления. О такой причине все откровенно и вкратце поведали о проведенных ими субботних и воскресных днях. Тогда то и любитель свежины узнал, что только первый, из освидетельствованных его коллег, придумал и выдвинул версию о некой свадьбе своей сестры, а остальных об этом врач вовсе и не спрашивал. Выходило, что последний из участковых, попросту сам же и «раскололся», честно признавшись, что употреблял спиртное по случаю забоя поросенка, т.е. был на «свежине». Поняв теперь свою оплошность, он стал предъявлять претензии к своему сослуживцу, который был первым из числа освидетельствованных, мол, почему тот его, да и остальных то же, не предупредил в отношении какой то там выдуманной им свадьбы!? Но при совместном обмене мнений по этому вопросу, все. решили, что никто во всем этом не виноват. Винить же надо руководство УВД, которое придумало всю эту унизительную «комедию» с медосмотром, а в конце концов, во всем этом виноваты первые лица партийной и государственной власти страны, которые, в очередной раз, затеяли бесполезную процедуру по избавлению трудового народа, от ими же, в лице их предшественников, заведенного пьянства..

Разумеется, что сами они, эти руководители страны, в число подвергнутых пьянству, почему то не входили. Только позже, на примере первого Президента РФ, посредством средств массовой информации, наш народ узнал, что первое лицо нашего Государства, ни коем образом не отстает и не кому не уступает в этом пальму первенства! Впрочем, у нас в стране, чисто по русской традиции, первому лицу, обязательно надо чем то отличаться перед своими рядовыми согражданами и обязательно стоять выше их, а иначе и нельзя.. Ура! Вперед! Впредь так и держать, Великая Россия! Наши, уже нынешние, правители еще и не то придумают для блага своего народа! Ведь у нас в стране на то, сверху и до низу, объявлена демократия!

Не могу только точно сказать, то ли в УВД поняли всю нелепость и унизительность, а главное бесполезность, задуманных медосмотров, то ли это делалось просто так, для «галочки», как у нас издавна принято делать очередную глупость в угоду власти имущим, но подобные мероприятия больше не повторялись.

Рекомендуем почитать

Для души

Вяжем крючком ажурное сердечко

Лайфхаки

Что представляет собой укол ХГЧ?

Массаж

Материализация мыслей: три техники, которые помогут добиться желаемого Мысль материализуется как добиться успеха

Праздники

С днем рождения мальчику, картинки

Народные рецепты

Игрушка амигуруми «Совушка в кедах»

Стиль

Мужской образ со шляпой. Виды мужских шляп. Цветовая гамма одежды