Радуга для друга михаил самарский читать краткое. «Радуга для друга
Часть первая
Дорога к дому
Посвящаю тем,
у кого мертвые глаза,
но живые сердца.
Лучшее, что есть у человека, – это собака.
Глава 1
Как собак нерезаных… Очень остроумно. Ни сесть, ни встать. Ай да молодцы. Ай да люди. Интересно, что бы вы сказали, если бы мы ввели в свою собачью речь подобный фразеологизм, но вывернутый наизнанку? Вот представьте такую ситуацию: приезжаю я домой с выставки, а соседский пес у меня спрашивает: «Как успехи, дорогой? Много ли участвовало собак?» А я ему отвечаю: «Да как людей нестреляных…» Ну и как вам выраженьице? Не думаю, что кому-то понравится. Вот так же и нам, дорогие наши двуногие друзья. Как тут не согласишься, что собака – это наглядный пример человеческой неблагодарности.
Да ладно уж, я в общем-то о другом. Смотрите, что происходит: хватают меня за уши, треплют за шею, суют в морду… Можно я буду говорить «лицо»? Ну так вот, суют в лицо всякую гадость… Впрочем, не буду кривить душой. Не гадость, далеко не гадость! Суют зачастую такую вкуснятину, что слюной можно поперхнуться. Однажды я чуть было не сорвался.
Стоим еще с моим первым подопечным Иваном Савельевичем (царство ему небесное) перед пешеходным переходом, ждем, когда загорится зеленый свет. Моя задача: проследить, чтобы все машины остановились. Да не просто остановились, а в положенном месте. Вы думаете, зря для вас, людей, рисуют полосы перед светофором? Пользуясь случаем, прошу вас: товарищи водители, не заезжайте за эту полосу. Зрячему человеку проще, он обогнул капот автомобиля и пошел дальше. А мой подопечный не сразу может и понять, что я от него хочу, – вроде же пошли по переходу, а тут поводырь тянет человека в сторону. Понимаете? Сказать-то я не могу, начинаю скулить, тянуть поводок, даже иногда гавкнуть приходится. Подопечный мой теряется, останавливается, чтобы сообразить, что это я вдруг такое вытворяю, тросточкой стук-стук-стук. Некоторые водители едва через окно не выскакивают, орут: машину поцарапаешь, гад! А какой же он гад? Ему же нужно как-то определиться, что перед ним. Тут рукой не пощупаешь – можно такое нащупать, что и без руки останешься.
В общем, пока разберется, тут светофор уже моргает, машины начинают поревывать (к старту готовятся). Когда нетерпеливые водители давят на газ, это еще полбеды. А есть такие идиоты, что еще и сигналить начинают, дескать, давай-давай, слепошарый, проходи скорее. Или мне свистят, чмокают, типа подбадривают. Если бы вы знали, люди, как я в такие моменты вас недолюбливаю. Иногда смотришь на вас и думаешь: да как же вам не стыдно-то? Ведь такая беда может со всяким случиться. Неужели, выиграв пару секунд на этом проклятом светофоре, вы получите удовольствие? Очень вас прошу, люди: увидев слепого с поводырем (ну, с таким, как я), ведите себя как можно спокойнее и тише, не отвлекайте нас с человеком, не доводите до беды. Договорились?
Ну так вот, стоим перед «зеброй», и тут я правой ноздрей чую умопомрачительный запах. Запах, знакомый до боли в желудке, – я уже слышал его, когда проходили мимо киоска с надписью «Куры гриль. Шаурма». Стараясь не отвлекаться от дороги, кошу глазом и вижу такой смачный кусок курочки, поджаристый, золотистый, ароматный… До сих пор не знаю, как я в тот момент сдержался и не схватил этот деликатес. Все-таки школа для собак многое значит.
Спасибо, конечно, вам за добро, за ласку, за желание угостить, но, люди, я же на работе! Понимаете? Я – не та изнеженная болонка или пуделек, которые беззаботно гуляют со своими хозяевами, от скуки побрызгивая на столбики. Я работаю. Серьезно говорю: я не просто иду со слепым человеком, я тружусь. И поверьте, работа у меня не такая уж и легкая. Моя задача довести подопечного туда, куда он запланировал, и чтобы он во время пути не разбил себе голову, не споткнулся, не упал, в конце концов, не промочил в луже ноги. Я обязан предупредить обо всех преградах, должен всегда успеть остановиться перед любым препятствием и дать возможность человеку проверить тростью, что перед ним. Если преграда перекрывает часть дороги, я отклоняюсь вправо или влево и обвожу подопечного, при этом еще наблюдаю, чтобы он не прошел под низко склонившимися ветками или еще какой другой штуковиной на уровне его роста. В мою задачу также входит, чтобы подопечный не столкнулся с другими людьми. Если мы передвигаемся на автобусе или трамвае, я указываю вход, а потом – выход. В общем, забот хватает.
Вы хоть представляете, что это такое – работать поводырем? Если вы скажете «да», не обижайтесь, я укушу вас. Не надо быть таким самонадеянным и скоропалительным. Не говорите сразу «да». Чтобы представить и понять мою работу, нужно самому со шлейкой на спине пару лет походить за этими беспомощными «хозяевами». Вы заметили, что я слово «хозяева» беру в кавычки?
Да, некоторые считают себя нашими хозяевами, хотя сами без нас и шага не могут ступить. Вот захочу я (между прочим, породистый лабрадор, даже говорят, родственник собаки одного известного политика), чтобы мой так называемый хозяин расшиб лоб о стену или, допустим, врезался в какой-нибудь столб, да мне это как на куст… пос-с-с-мотреть. Но я же профи, спец, меня в специальной школе обучали два года, а это по-вашему примерно лет десять. Вы за это время успеваете два высших образования получить. Конечно, я не позволю такой гнусности – подставить своего подопечного. Моя задача: уберечь его от всех этих недоразумений. Но обидно, когда говорят: твой хозяин. Те, кого я сопровождаю, не хозяева мне. Это мои друзья. И поверьте, даже из вас, людей, у них никогда не будет друга преданнее и беззаветнее, чем я. Вы можете скривиться, усмехнуться, закатить глаза, даже пнуть меня туфлей, но от этого ничего не изменится. Вы сами придумали поговорку «Хорошо, когда собака – друг человека, но плохо, когда друг – собака». Придумали, но не подумали, хотя бог наградил вас разумом и способностью размышлять. Что же плохого в том, что ваш друг собака? Да ладно… Я же понимаю, что вы имели в виду. Потому и не обижаюсь.
В общем, если вам интересна эта история, я продолжу. Мне уже пять лет. По человечьим меркам я в два раза старше своего подопечного (Сашке сейчас тринадцать человеческих лет). А раньше я работал у слепого пенсионера. Иван Савельевич был замечательным человеком и моим другом. Он даже мне иногда разрешал на своей кровати поваляться. Придем домой, Иван Савельевич снимет с меня все эти поводырские прибамбасы, покормит, расчешет и говорит:
– Давай, Трисон, расслабляйся.
Вы думаете, мне легко ходить с этой шлейкой? Вечером, когда я от нее избавляюсь, так хочется на спинке поваляться, лапы задрать к потолку, вытянуться во весь рост, потом попрыгать, мячик погонять. Иван Савельевич никогда меня не ругал, даже в тот злополучный вечер, когда я разбил вазу. Понимал старик, что не нарочно. Мне было стыдно. Прижался к его ноге и потихонечку скулю. Иван Савельевич гладит меня и говорит:
– Не плачь, Трисон, бог с ней, с этой посудиной. Посуда бьется – жди удач.
Я до сих пор так и не понял, какая удача может быть от разбитой вазы? Пока не слышал, чтобы по телевизору об этом рассказывали. В общем, умер мой Иван Савельевич. Он умер, а меня вернули в школу. Как я по нему скучал. Кусок в горло не лез. Все думал, кому же меня теперь отдадут…
Не знаю, какими путями, какими судьбами, но как-то в нашу школу приехал Сашка, нынешний мой хоз… подопечный.
Если вы зрячий и никогда не сталкивались с проблемами слепых людей, то поясню нарочно для вас. Прежде чем нас (собак-поводырей) передать новому хо… (тьфу, черт, надо же, как внушили своими дрессировками) подопечному, мы должны провести какое-то время вместе. То есть привыкнуть друг к дружке, принюхаться, приглядеться. Хотя кто будет ко мне приглядываться, если они все слепые? Это я должен приглядеться. А они только прислушиваются, принюхиваются, ну и еще прищупываются. На всякий случай, чтобы аллергии не было какой-нибудь или еще какой гадости. У людей много всяких заскоков. Это мы неприхотливые.
Хотя случается, что и мы тоже взбрыкиваем. Да-да. Наша овчарка Лада из седьмого вольера так и не смогла найти общий язык со своей новой подопечной. Женщина вернула собаку обратно в школу. Кстати, отличная школа поводырей. Так что, если понадобится, обращайтесь. Меня, конечно, там уже нет, но мои друзья и подруги вас, поверьте, не подведут. Вы знаете, как нас там проверяют? О-го-го! Тесты всякие, испытания…
Иными словами, кого попало туда не берут. Мы – студенты этого университета – все обладаем уравновешенной психикой, не обращаем (во всяком случае, стараемся изо всех сил) внимания на посторонние шумы, совершенно не замечаем этих отвратительных котов и кошек. Нет, мы-то их, конечно, замечаем (как можно не заметить?), но я имею в виду – не обращаем на них внимания. Опять неправильно. И внимание мы на них обращаем. Но мы не имеем права на них реагировать, чем эти зеленоглазые твари часто пользуются. Серьезно.
Вот вам недавний случай. Завожу я своего Сашку в подъезд (там много ступенек, и нужно быть крайне осторожным), в этот момент из двери выходит краля персидских кровей (или шерстей, кому как угодно), вся такая пафосная, с идиотским розовым бантом на шее, коготочки пострижены, хвостик надушен, ушки – словно маленькие локаторы (верть-верть в разные стороны). Вот клянусь вам собачьей честью, у меня и в мыслях не было на нее рычать, тем более гавкать. А эта белобрысая дура как фыркнет, как хвост свой распушит, как спину выгнет, и – хрясь! – меня лапой по мор… по лицу. Если бы вы знали, как мне было обидно. Да если бы не мой Шурик, если бы не мой профессионализм и не моя ответственность, я бы этой истеричке одним щелчком хвост перекусил. Честное слово, от обиды чуть не заплакал. Пришлось немного вскульнуть – эта доморощенная «баронесса», несмотря на остриженные когти, все-таки умудрилась поцарапать мне нос. Слизнул я солоноватую каплю крови и повел Саню домой. А что делать? Нельзя мне на этих дурочек отвлекаться…
Сашка до моего прихода в дом жил с мамой и бабушкой. Папа у них погиб в автокатастрофе. Оказывается, в тот роковой день в машине вместе с отцом ехал и Шурик. Ему тогда было одиннадцать лет. Врачи вынесли приговор: радужка и хрусталик безвозвратно потеряны. Я мало чего понимаю во всех этих тонкостях, но после этой трагедии пацан перестал видеть. В семье поговаривают, что есть какой-то знаменитый доктор, который может вернуть Сашке зрение, но когда это произойдет – никому не известно. А пока я – его и доктор, и глаза, и друг.
Глава 2
С Санькой мы быстро нашли общий язык. Хотя сначала я на него обижался. Чуточку, совсем немножко. Сами посудите. Как вы уже поняли, меня зовут Трисон. Когда мы в школе вместе с ним дрессировались, он так меня и называл. Все было нормально. Сашка успешно сдал экзамен. А чему удивляться? Со мной любой новичок сдаст экзамен. Я же не только выполняю команды подопечного, частенько приходится и инициативу проявлять. Уместную, конечно. В пределах разумного.
В общем, все прошло гладко. Приезжаем домой (с нами еще в дороге была Сашкина мама), тут бабушка, Елизавета Максимовна. Она тоже встретила нас приветливо. Имя ее я, кстати, узнал совершенно случайно – сосед приходил и так называл бабулю. Да, кстати, дома ее почему-то все называют бабулей. Я заметил, у людей есть такие странности. Сашка, понятное дело, называет ее так, но и Светлана Сергеевна туда же. Я вот и думаю, какая же она тебе бабуля, если это твоя мама? Вас, людей, иногда сложно понять. Ну да ладно, это неважно.
Так вот, я – Трисон. Вы хоть знаете, что это за имя? О-о! Это вам не Тузик какой-нибудь пятнистый и не Рекс косолапый. Иван Савельевич мне подробно рассказывал о моем имени. Мало того что я и сам породистый пес, так вдобавок ко всему и имя у меня не простое. Так звали когда-то тибетского царя. Трисон Дэцэн, который много-много лет назад пришел к выводу, что просветление может быть достигнуто только в результате морального и духовного совершенствования под руководством мастера. Без всякого бахвальства заявляю: мастер у меня в школе был безупречным. Вы поняли, к чему я клоню? Нешуточное дело – просветленный лабрадор!
И вдруг ни с того ни с сего Санек начал называть меня Тришей. Я сначала даже не понял, к кому это он обращается. Проснулся рано утром и шарит рукой возле кровати, меня ищет. Но я же не дурак – под ногами лежать. Я разместился у торца кровати, чтобы случайно Сашка на меня ночью не наступил. Я привстал, авкнул тихонько, давая понять, что я здесь. Слышу, а он говорит:
– Три… Триша, ты где? Подойди ко мне, пожалуйста.
Я сижу и думаю, может, игрушку какую ищет? Поглядел по сторонам, ничего похожего на Тришу не вижу. Медведь плюшевый сидит в углу. Так Сашка сам вчера рассказывал, что его Топтыгиным зовут. Где этот чертов Триша? Ничего понять не могу. Сашка посидел-посидел на краешке постели и говорит:
– Трисон!
Это уже меня. Подбегаю к нему, тыкаюсь носом в коленки. Он гладит меня и снова говорит:
– Тришенька, миленький, ну как тебе спалось на новом месте?
Вон оно что, опешил я, оказывается, Сашка меня Тришей называет. Вот это номер! Какой же я, к черту, Триша тебе? Ты что, Санек? Но самое обидное, что я могу поделать? Вот как назвал меня Тришей, так с тех пор я и хожу в этих Тришах. Вслед за Санькой и Светлана Сергеевна, и Елизавета Максимовна кличут меня теперь только Тришей. Сначала я места себе не находил. Как скажут «Триша», у меня аж шерсть дыбом вставала, такое имя потерять. Был царем, стал какой-то плюшевой собакой.
Вы бы видели меня. Я не просто палевый пес, не просто желтый, а, можно сказать, золотой. Не верите? Внимательно посмотрите на меня в яркий солнечный день, особенно после того, как я выхожу из душа. Такой красоты вы ни у одной собаки не найдете. Вы лопнули бы от гордости, если бы у вас была такая родословная, как у меня. Моими предками являются собаки викингов и басков, которые обитали на острове Ньюфаундленд. До XVIII века европейцы в глаза не видели никаких лабрадоров. Мы, между прочим, по мнению мореплавателей, всегда считались и считаемся до сих пор залогом счастливого плавания. И если вы думаете, что это заурядное суеверие, то глубоко заблуждаетесь. Мои предки всегда помогали людям. Если корабль терпел крушение, лабрадоры вытягивали на берег канат, по которому перебирались все люди. А нерасторопных моряков мои предки просто перевозили на себе на сушу.
Отправляясь в плавание, ньюфаундлендские моряки всегда брали с собой пару собак. Моей породы, конечно. И какие были имена! Волна и Прибой! Вы хоть понимаете, что это значит? Волна. Прибой. А тут какой-то занюханный Тришка. Как же обидно, ну как же обидно. Хотя я уже давно смирился. Черт с вами, называйте как хотите.
Однажды какой-то знакомый старичок Ивана Савельевича неправильно назвал его по батюшке: то ли Савичем, то ли Степановичем. Я бы подсказал старику, да сами понимаете… Но смотрю, Иван Савельевич и ухом не ведет. А тот все называет и называет. И вдруг сам знакомый опомнился. Как запричитает:
– Ой, Иван Савельевич, прости, дорогой, – хлоп себя по лбу, – совсем память отшибло.
– Да ничего-ничего, Тимофей Иваныч, – говорит мой подопечный, – какая уж нам теперь разница. Хоть горшком называй, только в печь не сажай.
Вспомнил я своего старинного друга и перестал на Сашку обижаться. Тришка так Тришка. Хоть горшком называйте…
Если вам интересно, поясню вкратце, откуда появилось название нашей породы. Иван Савельевич рассказывал, что на сегодняшний день существует три версии. Первая: название произошло от острова Лабрадор, который находился недалеко от нашей прародины. Вторая (мне эта больше всех нравится): от португальского слова «Labrador», что переводится как «труженик». Третья версия какая-то несуразная, но раз уж решил рассказать, то озвучу и ее: есть такой минерал черного цвета с синеватым отливом, так и называется «лабрадор». Почему мне не нравится эта версия? Потому что только мои предки имели черный окрас. А сейчас среди моих собратьев есть и палевые, как я, и даже шоколадные лабрадоры. Нет, никаких минералов, островов. Конечно, наша порода произошла от португальского слова. Труженик – он и в Африке труженик, как говорит мой Сашка.
В России мы стали появляться только в конце 1960-х годов. Иван Савельевич как-то рассказывал кому-то из гостей, что американский президент Картер подарил лабрадора Брежневу, а канадский писатель Моуэт – Косыгину. Были такие государственные деятели в СССР. Первое время мы жили только в Москве и Риге. А сейчас моих собратьев можно встретить в любом регионе. Сам я родился в России. И хотя в США и Англии лабрадоры являются одной из самых популярных пород, я хочу жить на родине, здесь трудиться, здесь помогать людям. Вы поняли, что мы испокон веков помогаем вам? Наша порода умеет ладить с людьми. Поверьте, мы очень сообразительные и имеем мирный нрав. Самые главные наши качества – это доброжелательность и стремление помочь человеку. Хотя, если вы дочитаете эту историю до конца, поймете, что иногда приходится и отступать от своих качеств. Но, как говорится, у каждого правила есть свои исключения. Впрочем, если бы не было людей, о которых я расскажу вам чуть позже, нам бы эти исключения не понадобились. Честное собачье слово. Честное слово Лабрадора!
Глава 3
Слышал, как наша мама говорила с бабулей.
– Сашка даже повеселел, оживился, – говорит мама. – С собакой ему будет полегче.
– Да, главное, чтобы Шурку не обидел, – отвечает бабушка. – Все-таки собака – это зверь.
У меня от таких слов аж уши приподнялись.
Нет, ну надо же такое ляпнуть? «Чтобы не обидел. Зверь». Тоже мне, нашла зверя. Волк я, что ли, тебе дикий или кабан раненый. Хоть бы думала, что говоришь. А еще Иван Савельевич утверждал, что старики мудрые. Услышал бы он твои слова, бабушка Лиза. Эх, не был бы я поводырем, непременно сварганил бы тебе какую-нибудь пакость, Елизавета Максимовна. Все-таки не зря говорил мой бывший подопечный, что у собак лишь один недостаток – они верят людям. Мы-то верим, а вот вы не доверяете нам. Не все, конечно, но вот находятся такие бабульки. Хорошо, хоть Светлана Сергеевна тут же заступилась за меня.
– Ты что, мама, – усмехается, – эти собаки очень миролюбивые, доброжелательные. Это же не дворняга какая-то. Обученная собака.
Спасибо тебе, Светлана Сергеевна, хоть ты понимаешь, кто я такой. Хорошая у Сашки мама.
– Ну, ладно, – говорит бабулька, – поживем – увидим.
Конечно, увидите. Потом еще ревновать будете. Сашка все равно больше всех будет любить меня. Вы бы видели, как Иван Савельевич надо мной плакал, когда я чуть было под электричку не угодил. Как вспомню тот случай, у меня мурашки по телу начинают бегать, словно блох нахватался.
Вы представляете, поехали мы с моим стариком к его другу в Салтыковку. Электричка – самый удобный транспорт в этом случае. Кстати, если проехать по этой ветке еще несколько остановок в сторону области, там находится моя школа. Приехали, посидели с таким же дедком, правда, он зрячий, ну и домой. Даже не знаю, как нам, собакам, после этого происшествия относиться к людям, но я не злопамятный. Конечно, все равно от своей профессии не откажусь. В общем, стоим мы на перроне, народу как на стадионе, и каждый словно приготовился стометровку бежать. Подходит электричка, толпа как ринется к дверям, я думал, они нас раздавят. А Иван Савельевич растерялся, ничего не поймет в этой толпе, а меня и след простыл. Только не подумайте, что я испугался и куда-то рванул от этого человеческого стада. Нет, просто меня столкнули с платформы, и я оказался между вагоном и перроном. Вишу на поводке и думаю: бедный ты мой Иван Савельевич, вот и конец мой настал, как же ты, мой родной человек, без меня домой поедешь, как же ты с вокзала до квартиры будешь добираться?
Я, между прочим, всегда веду своего подопечного к первому вагону, чтобы поближе быть к машинисту. Вдруг какая заварушка, хоть поезд не рванет галопом по Европам (это так Иван Савельевич любил мне говорить, когда я начинал торопиться). Слышу, кричит мой старик машинисту, чтобы электричка не тронулась, и тянет меня вверх. Вы хоть знаете, сколько я вешу? Это вам не карася из речки вытаскивать. Кстати, напомните, я потом расскажу, как мы с Иваном Савельевичем рыбачили. Тянет меня старик, а сам кряхтит – силенок-то уже маловато. Хорошо, какой-то прохожий помог ему. Меня же вытаскивать было то же самое, что душить. Вытянули меня, а я света белого не вижу. Все в глазах помутнело, и я отключился.
Очнулся, чувствую, что-то капает мне на нос, открываю глаза, смотрю, Иван Савельевич сидит и плачет надо мной, а рядом какая-то маленькая девочка стоит, совсем крошечная, и что-то лопочет. Я ничего не слышу, только вижу, как она губами шевелит и пальчиком в носу ковыряется. Тут вслед за зрением появляется и мой слух. Слышу, девочка спрашивает: дедушка, почему вы плачете, у вас собачка умерла? А Иван Савельевич как зарыдает, словно и впрямь уже хоронит меня. Нагнулся еще ниже и целует меня, гладит. А я, вот честное слово, первые мгновения после воскресения не могу даже лапой пошевелить, видимо, здорово меня придушило.
Наконец-то стал отходить, собрался с силами и – лизь! – своего спасителя в лицо, он аж подпрыгнул. Так смешно у него получилось. Представьте прыгающего человека на корточках – вылитый индюк. Когда до Ивана Савельевича дошло, что я жив, он как вскочит и давай меня на руки поднимать, от радости чуть не уронил. Да куда ж ты, Иван Савельевич, такую тушу поднимаешь. А он все-таки взял меня на руки (и откуда только силы взялись?), уткнул лицо мне в живот и спрашивает: ты жив, Трисончик, жив? А что я отвечу? Пришлось гавкнуть. Услышав мое первое слово, он чуть ли не пританцовывать со мной на руках начал. Да поставь ты меня на место, думаю, еще не хватало, чтобы ты сам свалился с этого дурацкого перрона. Как я тебя потом буду вытаскивать? Чтобы подбодрить расходившегося весельчака, я запел: у-у-о-у-о-уо! Услышал Иван Савельевич мою песню и понял, что пора спускать меня на землю. Посидели мы с ним прямо на перроне минут десять, я полностью оклемался, дергаю поводок, мол, пошли, хватит рассиживаться. Домой добрались благополучно, если не считать случая в аптеке.
Вы же понимаете, после такого происшествия и самый здоровый человек в аптеку побежит. Иван Савельевич командует, дескать, веди в аптеку. Этот маршрут мне очень хорошо знаком. Не сочтите меня за хвастуна, но я знаю более тридцати маршрутов в нашем микрорайоне. Аптека так аптека. Мне какая разница, куда скажут, туда и веду. Приходим. Только вошли, какая-то пышногрудая женщина как завизжит:
– Куда вы с собакой претесь? Здесь же медицинское учреждение!
Миллион раз мы с Савельевичем заходили в это учреждение, и никогда не возникало никаких недоразумений. А тут смотрю на эту толстушку, впервые вижу.
– Нам можно, – спокойно отвечает Иван Савельевич и направляется к окошку.
Эта беспокойная дама (не по весу прыткая оказалась) преграждает нам путь, я еле успел между ней и стариком втиснуться. Это же моя первейшая обязанность. Иван Савельевич остановился в недоумении. Он-то знает, что тут не должно быть никаких преград. Ну и тросточкой своей проверяет, что нам помешало. А женщина снова шумит:
– Ну, куда вы своей палкой тычете? Я же сказала, с собакой сюда нельзя. Немедленно выведите ее на улицу.
И стоит, как памятник. Брови насупила, губу выпятила, подбоченилась, глаза как у лягушки, морда красная. Такое впечатление, что мы не за лекарством сюда пришли, а ограбить ее. Откуда у людей столько ненависти? Я, когда между ними стал, прямо спиной почувствовал, что от нее какие-то волны исходят. Ну, те, которых собаки пугаются. Есть такой специальный приборчик для отпугивания бродячих собак. Человек кнопочку на этом приборчике нажимает, а для собаки это как поленом промеж ушей. Некоторые инструкторы такие приборы используют во время дрессировки своих питомцев. Сволочи. Я таким «воспитателям» руки бы откусывал. К чему я это говорю? Вот эта махина-аптекарша превратилась в тот прибор. Представляете, каково мне в тот момент было? Стою, а над головой бревно воображаемое и по темечку меня: тюк-тюк-тюк! А вы говорите: смотрите-смотрите, слепой с собакой гуляет. Скорее вы в своих офисах гуляете, чем мы с Иваном Савельевичем. Мы каждый день с ним из квартиры, как на фронт, уходим.
– Уважаемая, – говорит Иван Савельевич, – вы, видимо, здесь новенькая?
– Какая разница, – пыхтит аптекарша-прибор, – новенькая ли, старенькая ли, вам ясно сказано, что с животными в аптеку вход запрещен. У нас инструкция.
– Почитайте свою инструкцию, – говорит Иван Савельевич все еще спокойно, но чую, голос уже стал меняться. Дура, думаю, лучше отойди, сейчас тебе мой старик такую инструкцию прочитает, что ты до утра будешь с ней разбираться.
Кстати, если бы эта настырная аптекарша хотя бы раз услышала, какие слова мой подопечный знает, она бы так не рисковала. Серьезно. Иван Савельевич мирный мужик, но, если его довести, можно такое услышать: ой-ой-ой. Я таких слов даже в школе не слышал, хотя инструкторы при нас разговаривали, не стеснялись.
И тут случилось чудо. Появляется вторая женщина, наша старая знакомая.
– О! Трисон! – говорит мне радостно. – Проходи-проходи. – И, обращаясь к коллеге, добавляет: – Тамара, пропусти их…
– Так вы же сами говорили, Полина Семеновна….
– Тамара, с собакой-поводырем можно входить в любое заведение, в том числе и в аптеку.
День тот завершился хорошо, можно даже сказать, отлично. Вечером Иван Савельевич откупорил для меня банку с куриной тушенкой (хотя это мое праздничное блюдо), поздравил меня почему-то с днем рождения, и мы вместе ужинали. Пару раз старик ронял вилку на пол, но я начеку – тут же подавал ее обратно.
Вообще старик мой был ужасной растеряхой. То трость у него из рук выскользнет, то очки уронит, то ключи потеряет. С громыхучими предметами проще – их не прозеваешь. А вот с перчатками беда. Пока я за машиной или пешеходом наблюдаю, мой растяпа перчатки уронит. Как жалко, что я не умею говорить. Ему бы к этим перчаткам что-нибудь пришить (колокольчик, к примеру), чтобы, когда падали на землю, я слышал. А в последний год еще одна вещь падучая прибавилась – мобильник. Хорошо хоть, люди добрые подсказали, трубку в специальный чехольчик засунули. Его и снимать не нужно, прямо через прозрачную пленку можно номер набирать. Смешно было наблюдать, как Иван Савельевич набирал номер. Остановится посреди тротуара, голову задерет вверх, словно на небо смотрит, рот раскроет (я первый раз, когда увидел, думал, сейчас запоет) и тычет пальцами в кнопки. Иногда случалось, приложит трубку к уху и вдруг резко отрывает, снова на кнопки начинает давить. Думаю, прикалывается, что ли? Я уже потом понял: номером ошибется и перенабирает.
Однажды говорит мне: эх, Трисон, Трисон, и почему ты номер не умеешь набирать? Если бы я умел говорить, ответил: вам, Иван Савельевич, дай волю, так вы бы меня и за руль автомобиля усадили. Или еще покруче пошутил бы: а вы, Иван Савельевич, жалобу в мою школу напишите, что вам такую тупую собаку сосватали. Но вы же понимаете, что мы со стариком шутили. Мы никогда по-настоящему друг на друга не злились. Мы любили друг друга и все прощали.
Что-то я ударился в воспоминания. Бабушка во всем виновата. Видите, я даже ужинал вместе с Иваном Савельевичем, а она сомневается. «Чтобы не обидел. Зверь». Хотя что я тут разбубнился. Пожилая женщина, что с нее взять. Да и мало еще меня знает. Действительно, поживем – увидим. И я на вас посмотрю, Елизавета Максимовна, и вы – на меня. Хотя что мне на вас смотреть, мне за Сашкой нужно присматривать, а вы с мамой думайте что хотите…
Сашка – новый подопечный лабрадора Трисона. Да-да, подопечный, именно так пес называет людей, которым помогает. А помощь Сашке нужна: он потерял зрение в автокатастрофе, и теперь собака-поводырь стала его лучшим другом. Благодаря искренней любви этой умной и преданной собаки мальчик смог снова радоваться жизни. Однако приобретенный в специальной школе навык – не нападать на людей – сыграл с псом злую шутку… Его похитили! Но верный друг не будет сидеть сложа лапы, он будет бороться, потому что нужен Сашке! Трисон должен вернуться к нему!
Произведение относится к жанру Природа и животные, Проза. Оно было опубликовано в 2012 году издательством Сибирская Благозвонница. Книга входит в серию "Приключения необыкновенной собаки". На нашем сайте можно скачать книгу "Радуга для друга" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 4.5 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.
Михаил Самарский
Радуга для друга
Посвящаю тем, у кого мёртвые глаза, но живые сердца.
Лучшее, что есть у человека, - это собака.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДОРОГА К ДОМУ
Как собак нерезаных… Очень остроумно. Ни сесть, ни встать. Ай, да молодцы. Ай, да люди. Интересно, что бы вы сказали, если бы мы ввели в свою собачью речь подобный фразеологизм, но вывернутый наизнанку? Вот представьте такую ситуацию: приезжаю я домой с выставки, а соседский пёс у меня спрашивает: «Как успехи, дорогой? Много ли участвовало собак?» А я ему отвечаю: «Да как людей нестреляных…» Ну, и как вам выраженьице? Не думаю, что кому-то понравится. Вот так же и нам, дорогие наши двуногие друзья. Как тут не согласишься, что собака - это наглядный пример человеческой неблагодарности.
Да ладно уж, я в общем-то о другом. Смотрите, что происходит: хватают меня за уши, треплют за шею, суют в морду… Можно я буду говорить «лицо»? Ну так вот, суют в лицо всякую гадость… Впрочем, не буду кривить душой. Не гадость, далеко не гадость! Суют зачастую такую вкуснятину, что слюной можно поперхнуться. Однажды я чуть было не сорвался.
Стоим ещё с моим первым подопечным Иваном Савельевичем (царство ему небесное) перед пешеходным переходом, ждём, когда загорится зелёный свет. Моя задача: проследить, чтобы все машины остановились. Да не просто остановились, а в положенном месте. Вы думаете, зря для вас, людей, рисуют полосы перед светофором. Пользуясь случаем, прошу вас: товарищи водители, не заезжайте за эту полосу. Зрячему человеку проще, он обогнул капот автомобиля и пошёл дальше. А мой подопечный не сразу может и понять, что я от него хочу - вроде же пошли по переходу, а тут поводырь тянет человека в сторону. Понимаете? Сказать-то я не могу, начинаю скулить, тянуть поводок, даже иногда гавкнуть приходится. Подопечный мой теряется, останавливается, чтобы сообразить, что это я вдруг такое вытворяю, тросточкой стук-стук-стук. Некоторые водители едва через окно не выскакивают орут: машину поцарапаешь, гад! А какой же он гад? Ему же нужно как-то определиться, что перед ним. Тут рукой не пощупаешь - можно такое нащупать, что и без руки останешься.
В общем, пока разберётся, тут светофор уже моргает, машины начинают порёвывать (к старту готовятся). Когда нетерпеливые водители давят на газ, это ещё полбеды. А есть такие идиоты, что ещё и сигналить начинают, дескать, давай-давай, слепошарый, проходи скорее. Или мне свистят, чмокают, типа, подбадривают. Если бы вы знали, люди, как я в такие моменты вас недолюбливаю. Иногда смотришь на вас и думаешь: да как же вам не стыдно-то? Ведь такая беда может со всяким случиться. Неужели, выиграв пару секунд на этом проклятом светофоре, вы получите удовольствие? Очень вас прошу, люди: увидев слепого с поводырём (ну, с таким как я), ведите себя как можно спокойнее и тише, не отвлекайте нас с человеком, не доводите до беды. Договорились?
Ну так вот, стоим перед «зеброй», и тут я правой ноздрёй чую умопомрачительный запах. Запах знакомый до боли в желудке - я уже слышал его, когда проходили мимо киоска с надписью «Куры-гриль. Шаурма». Стараясь не отвлекаться от дороги, кошу глазом и вижу такой смачный кусок курочки, поджаристый, золотистый, ароматный… До сих пор не знаю, как я в тот момент сдержался и не схватил этот деликатес. Всё-таки школа для собак многое значит.
Спасибо, конечно, вам за добро, за ласку, за желание угостить, но, люди, я же на работе! Понимаете? Я - не та изнеженная болонка или пуделёк, которые беззаботно гуляют со своими хозяевами, от скуки побрызгивая на столбики. Я работаю. Серьёзно говорю: я не просто иду со слепым человеком, я тружусь. И поверьте, работа у меня не такая уж и лёгкая. Моя задача довести подопечного туда, куда он запланировал, и чтобы он во время пути не разбил себе голову, не споткнулся, не упал, в конце концов, не промочил в луже ноги. Я обязан предупредить обо всех преградах, должен всегда успеть остановиться перед любым препятствием и дать возможность человеку проверить тростью, что перед ним. Если преграда перекрывает часть дороги, я отклоняюсь вправо или влево и обвожу подопечного, при этом ещё наблюдаю, чтобы он не прошёл под низко склонившимися ветками или ещё какой другой штуковиной на уровне его роста. В мою задачу также входит, чтобы подопечный не столкнулся с другими людьми. Если мы передвигаемся на автобусе или трамвае, я указываю вход, а потом - выход. В общем, забот хватает.
Вы хоть представляете, что это такое - работать поводырём? Если вы скажете «да», не обижайтесь, я укушу вас. Не надо быть таким самонадеянным и скоропалительным. Не говорите сразу «да». Чтобы представить и понять мою работу, нужно самому со шлейкой на спине пару лет походить за этими беспомощными «хозяевами». Вы заметили, что я слово «хозяева» беру в кавычки?
Да, некоторые считают себя нашими хозяевами, хотя сами без нас и шага не могут ступить. Вот захочу я (между прочим, породистый лабрадор, даже говорят, родственник собаки одного известного политика), чтобы мой так называемый хозяин расшиб лоб о стену или, допустим, врезался в какой-нибудь столб, да мне это как на куст… пос-с-с-мотреть. Но я же профи, спец, меня в специальной школе обучали два года, а это по вашему примерно лет десять. Вы за это время успеваете два высших образования получить. Конечно, я не позволю такой гнусности - подставить своего подопечного. Моя задача: уберечь его от всех этих недоразумений. Но обидно, когда говорят: твой хозяин. Те, кого я сопровождаю, не хозяева мне. Это мои друзья. И поверьте, даже из вас, людей, у них никогда не будет друга преданнее и беззаветнее, чем я. Вы можете скривиться, усмехнуться, закатить глаза, даже пнуть меня туфлёй, но от этого ничего не изменится. Вы сами придумали поговорку «Хорошо, когда собака - друг человека, но плохо, когда друг - собака». Придумали, но не подумали, хотя бог наградил вас разумом и способностью размышлять. Что же плохого в том, что ваш друг собака? Да ладно… Я же понимаю, что вы имели в виду. Потому и не обижаюсь.
В общем, если вам интересна эта история, я продолжу. Мне уже пять лет. По человечьим меркам я в два раза старше своего подопечного (Сашке сейчас тринадцать человеческих лет). А раньше я работал у слепого пенсионера. Иван Савельевич был замечательным человеком и моим другом. Он даже мне иногда разрешал на своей кровати поваляться. Придём домой, Иван Савельевич снимет с меня все эти поводырские прибамбасы, покормит, расчешет и говорит:
Давай, Трисон, расслабляйся.
Вы думаете, мне легко ходить с этой шлейкой? Вечером, когда я от неё избавляюсь, так хочется на спинке поваляться, лапы задрать к потолку, вытянуться во весь рост, потом попрыгать, мячик погонять. Иван Савельевич никогда меня не ругал, даже в тот злополучный вечер, когда я разбил вазу. Понимал старик, что не нарочно. Мне было стыдно. Прижался к его ноге и потихонечку скулю. Иван Савельевич гладит меня и говорит:
Не плачь, Трисон, бог с ней, с этой посудиной. Посуда бьётся, жди удач.
Я до сих пор так и не понял, какая удача может быть от разбитой вазы? Пока не слышал, чтобы по телевизору об этом рассказывали. В общем, умер мой Иван Савельевич. Он умер, а меня вернули в школу. Как я по нему скучал. Кусок в горло не лез. Всё думал, кому же меня теперь отдадут…
Не знаю, какими путями, какими судьбами, но как-то в нашу школу приехал Сашка, нынешний мой хоз… подопечный.
Если вы зрячий и никогда не сталкивались с проблемами слепых людей, то поясню нарочно для вас. Прежде чем нас (собак-поводырей) передать новому хо… (тьфу, чёрт, надо же как внушили своими дрессировками) подопечному, мы должны провести какое-то время вместе. То есть привыкнуть друг к дружке, принюхаться, приглядеться. Хотя кто будет ко мне приглядываться, если они все слепые? Это я должен приглядеться. А они только прислушиваются, принюхиваются, ну, и ещё прищупываются. На всякий случай, чтобы аллергии не было какой-нибудь или ещё какой гадости. У людей много всяких заскоков. Это мы неприхотливые.
Хотя случается, что и мы тоже взбрыкиваемся. Да-да. Наша овчарка Лада из седьмого вольера так и не смогла найти общий язык со своей новой подопечной. Женщина вернула собаку обратно в школу. Кстати, отличная школа поводырей. Так что, если понадобится, обращайтесь. Меня, конечно, там уже нет, но мои друзья и подруги вас, поверьте, не подведут. Вы знаете, как нас там проверяют? Ого-го! Тесты всякие, испытания…
Иными словами, кого попало туда не берут. Мы - студенты этого университета - все обладаем уравновешенной психикой, не обращаем (во всяком случае, стараемся изо всех сил) внимания на посторонние шумы, совершенно не замечаем этих отвратительных котов и кошек. Нет, мы-то их, конечно, замечаем (как можно не заметить?), но я имею в виду, не обращаем на них внимания. Опять неправильно. И внимание мы на них обращаем. Но мы не имеем права на них реагировать, чем эти зеленоглазые твари часто пользуются. Серьёзно.
Рецензии
Здравствуйте, Михаил. Только что прослушал "Радугу для друга" в аудиоформате. Книга прекрасная и оставляет только прекрасные эмоции. Сам я в начале столетия потерял зрение. Хочу обратитт Ваше внимание на одну маленькую деталь, но она сразу обращает на себя внимание любого из десятков тысяч незрячих людей, которые слушали или будут слушать или читать в текстовом варианте "Радугу для друга", так как уже почти каждый незрячий является полноценным пользователем компьютера и, соответственно, всех исходящих из этого технологий: интернет-ресурсов, интернет-общения в любом виде, смартфонов, планшетников. В нескольких местах Вы пишете о брайлевской строке, подключенной к компьютеру, но её, скорее всего, польззуют некоторые из незрячих, у которых к сожалению имеются еще проблеммы со слухом или тотально слепо-глухонемые. Да, к сожалению, есть и такая категория людей, как это не печально. Или вот второй эпизод, когда отец спасенной девочки привез в подарок Саше мощный современный Ноутбук и называет его компьютером именно для зрячих пользователей. Такого разделения просто не существует в природе, так как любой компьютер в течении пяти минут можно быстро озвучить, установив любую из нескольких существующих программ экранного чтения, эти программы быстро усанавливаются и настраиваются на любую операционную систему. Сейчас даже все устройства компании Эпл (айфоны, планшетники, Маки) уже снабжены такой программой изначально и незрячий может сразу начать пользоваться, так же все смартфоны на Андроиде так же озвучены... Вообщем об этом прекрасно знают все незрячие пользователи и в этой сфере имеется большой прогресс. Доступно почти всё: работа с любыми текстовыми документами, их форматирование в любом виде, чтение любых информационных интернет-ресурсов, работа практически на 95% сайтов в глобальной сети. Только не думайте, что это некий скрытый укор! Нет! Я через поисковики пытался найти другие способы для личной переписки с Вами чтобы рассказать об этом, чтобы в будущем Вы избегали подобных мелких неточностей, но не нашел. Вот нашел этот вариант связи с Вами, поэтому пишу всё это тут. Сейчас в любой семье, где случается такое несчастье, тем более с молодым человеком, первое, что делается, так это покупка обычного ПК, ноутбука, нетбука, замечу, обычного, а не специального, который и является, как бы глазами человека, потерявшего зрение. Программа экранного чтения позволяет делать, при чем, почти так же быстро делать всё то же самое, что доступно зрячим пользователям.
Ещё раз хочу сказать Вам огромное спасибо за столь яркую и безумно интересную историю! Спасибо!
Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
Т рогательное повествование о незрячем мальчике Сашке и его преданном друге лабрадоре-поводыре Трисоне.
Источник: http://www.proza.ru/2009/07/20/789
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДОРОГА К ДОМУ
Глава 1
Как собак нерезаных… Очень остроумно. Ни сесть, ни встать. Ай, да молодцы. Ай, да люди. Интересно, что бы вы сказали, если бы мы ввели в свою собачью речь подобный фразеологизм, но вывернутый наизнанку? Вот представьте такую ситуацию: приезжаю я домой с выставки, а соседский пёс у меня спрашивает: «Как успехи, дорогой? Много ли участвовало собак?» А я ему отвечаю: «Да как людей нестреляных…» Ну, и как вам выраженьице? Не думаю, что кому-то понравится. Вот так же и нам, дорогие наши двуногие друзья. Как тут не согласишься, что собака - это наглядный пример человеческой неблагодарности.
Да ладно уж, я в общем-то о другом. Смотрите, что происходит: хватают меня за уши, треплют за шею, суют в морду… Можно я буду говорить «лицо»? Ну так вот, суют в лицо всякую гадость… Впрочем, не буду кривить душой. Не гадость, далеко не гадость! Суют зачастую такую вкуснятину, что слюной можно поперхнуться. Однажды я чуть было не сорвался.
Стоим ещё с моим первым подопечным Иваном Савельевичем (царство ему небесное) перед пешеходным переходом, ждём, когда загорится зелёный свет. Моя задача: проследить, чтобы все машины остановились. Да не просто остановились, а в положенном месте. Вы думаете, зря для вас, людей, рисуют полосы перед светофором. Пользуясь случаем, прошу вас: товарищи водители, не заезжайте за эту полосу. Зрячему человеку проще, он обогнул капот автомобиля и пошёл дальше. А мой подопечный не сразу может и понять, что я от него хочу - вроде же пошли по переходу, а тут поводырь тянет человека в сторону. Понимаете? Сказать-то я не могу, начинаю скулить, тянуть поводок, даже иногда гавкнуть приходится. Подопечный мой теряется, останавливается, чтобы сообразить, что это я вдруг такое вытворяю, тросточкой стук-стук-стук. Некоторые водители едва через окно не выскакивают орут: машину поцарапаешь, гад! А какой же он гад? Ему же нужно как-то определиться, что перед ним. Тут рукой не пощупаешь - можно такое нащупать, что и без руки останешься.
В общем, пока разберётся, тут светофор уже моргает, машины начинают порёвывать (к старту готовятся). Когда нетерпеливые водители давят на газ, это ещё полбеды. А есть такие идиоты, что ещё и сигналить начинают, дескать, давай-давай, слепошарый, проходи скорее. Или мне свистят, чмокают, типа, подбадривают. Если бы вы знали, люди, как я в такие моменты вас недолюбливаю. Иногда смотришь на вас и думаешь: да как же вам не стыдно-то? Ведь такая беда может со всяким случиться. Неужели, выиграв пару секунд на этом проклятом светофоре, вы получите удовольствие? Очень вас прошу, люди: увидев слепого с поводырём (ну, с таким как я), ведите себя как можно спокойнее и тише, не отвлекайте нас с человеком, не доводите до беды. Договорились?
Ну так вот, стоим перед «зеброй», и тут я правой ноздрёй чую умопомрачительный запах. Запах знакомый до боли в желудке - я уже слышал его, когда проходили мимо киоска с надписью «Куры-гриль. Шаурма». Стараясь не отвлекаться от дороги, кошу глазом и вижу такой смачный кусок курочки, поджаристый, золотистый, ароматный… До сих пор не знаю, как я в тот момент сдержался и не схватил этот деликатес. Всё-таки школа для собак многое значит.
Глава 2
С Санькой мы быстро нашли общий язык. Хотя сначала я на него обижался. Чуточку, совсем немножко. Сами посудите. Как вы уже поняли, меня зовут Трисон. Когда мы в школе вместе с ним дрессировались, он так меня и называл. Всё было нормально. Сашка успешно сдал экзамен. А чему удивляться? Со мной любой новичок сдаст экзамен. Я же не только выполняю команды подопечного, частенько приходится и инициативу проявлять. Уместную, конечно. В пределах разумного.
В общем, всё прошло гладко. Приезжаем домой (с нами ещё в дороге была Сашкина мама), тут бабушка, Елизавета Максимовна. Она тоже встретила нас приветливо. Имя её я, кстати, узнал совершенно случайно - сосед приходил и так называл бабулю. Да, кстати, дома её почему-то все называют бабулей. Я заметил, у людей есть такие странности. Сашка, понятное дело, называет её так, но и Светлана Сергеевна туда же. Я вот и думаю, какая же она тебе бабуля, если это твоя мама? Вас, людей, иногда сложно понять. Ну да ладно, это неважно.
Так вот, я - Трисон. Вы хоть знаете, что это за имя? О-о! Это вам не Тузик какой-нибудь пятнистый и не Рекс косолапый. Иван Савельевич мне подробно рассказывал о моём имени. Мало того, что я и сам породистый пёс, так вдобавок ко всему и имя у меня не простое. Так звали когда-то тибетского царя. Трисон Дэцэн, который много-много лет назад пришёл к выводу, что просветление может быть достигнуто только в результате морального и духовного совершенствования под руководством мастера. Без всякого бахвальства заявляю: мастер у меня в школе был безупречным. Вы поняли, к чему я клоню? Нешуточное дело - просветлённый лабрадор!
И вдруг ни с того ни с сего Санёк начал называть меня Тришей. Я сначала даже не понял, к кому это он обращается. Проснулся рано утром и шарит рукой возле кровати, меня ищет. Но я же не дурак, под ногами лежать. Я разместился у торца кровати, чтобы случайно Сашка на меня ночью не наступил. Я привстал, авкнул тихонько, давая понять, что я здесь. Слышу, а он говорит:
Три… Триша, ты где? Подойди ко мне, пожалуйста.
Глава 3
Слышал, как наша мама говорила с бабулей.
Сашка даже повеселел, оживился, - говорит мама. - С собакой ему будет полегче.
Да, главное, чтобы Шурку не обидел, - отвечает бабушка. - Всё-таки собака - это зверь. - У меня от таких слов аж уши приподнялись.
Нет, ну надо же такое ляпнуть? «Чтобы не обидел. Зверь». Тоже мне, нашла зверя. Волк я, что ли, тебе дикий или кабан раненый. Хоть бы думала, что говоришь. А ещё Иван Савельевич утверждал, что старики мудрые. Услышал бы он твои слова, бабушка Лиза. Эх, не был бы я поводырём, непременно сварганил бы тебе какую-нибудь пакость, Елизавета Максимовна. Всё-таки не зря говорил мой бывший подопечный, что у собак лишь один недостаток - они верят людям. Мы-то верим, а вот вы не доверяете нам. Не все, конечно, но вот находятся такие бабульки. Хорошо, хоть Светлана Сергеевна тут же заступилась за меня:
Ты что, мама, - усмехается, - эти собаки очень миролюбивые, доброжелательные. Это же не дворняга какая-то. Обученная собака.
Глава 4
Одно радует меня: теперь в нашей семье равновесие. В смысле, две женщины и двое мужчин. Вовремя я сюда приехал. Они хоть и хорошие женщины, добрые, заботливые, но мне кажется, если бы не я, загрызли бы пацана. Ясное дело, жалко мальчишку. Слепых всегда жальче других. Беспомощные они, особенно дети. Некоторые взрослые даже на чужих слепых детей без слёз не могут смотреть. Конечно, большинство окружающих рады помочь инвалиду. И спасибо им за это огромное. Но, как говорил Иван Савельевич, тут фокус в другом. Понимаете, в чём дело - слепому человеку всегда хочется ощутить себя независимым от посторонней помощи. Серьёзно. И не из-за того, что инвалид такой неблагодарный. Нет. Просто эта беспрестанная опека иногда утомляет и даже гнетёт. Хочется крикнуть на весь мир: смотрите друзья, я спокойно обхожусь без вашей помощи, я не мешаю вам жить, снимите груз с плеч, займитесь своими делами!
И я их понимаю. Правильно кто-то сказал: глаза у них мёртвые, да сердца живые.
Только вот одного не могу понять. Сегодня в России проживает триста тысяч инвалидов по зрению. А собак-поводырей всего одна тысяча. Иван Савельевич говорил, что у нас в стране получается одна собака на триста слепых. Это же непорядок. Это очень плохо. Есть такие страны, где одна собака-поводырь приходится на десять-двенадцать инвалидов. Вы понимаете, какая разница? Сколько ж это людей мучается без нашей помощи? Уму непостижимо.
А вы знаете, что учудили японцы? Смех и грех. Они решили обучать собак-поводырей в тюрьме. Серьёзно говорю. Теперь у щенков учителя - заключённые. Совсем с ума посходили. Как они до этого додумались? Нет, ну вы представьте, берут двухмесячного щенка и ни за что ни про что, бац, его в тюрьму. Прям издевательство какое-то. Бедные мои японские соплеменники. Целый год собачий ребёнок живёт вместе с заключёнными. Правда, они там за ним ухаживают, кормят, в общем, не обижают. Потом, по достижении года, собаку начинает дрессировать опытный инструктор. Не знаю, может, я и зря возмущаюсь. Какая разница, где нам до года жить, в питомнике или тюрьме. Главное, чтобы условия были хорошими. Да и среди людей, наверное, повеселее. Заключённые - они ведь тоже люди. Нет, точно, зря я возмутился. Японцы - неглупые люди, знают, что делают.
Недавно с Сашкой отдыхали в парке. Женщины мне уже доверяют. Теперь мы вдвоём ходим в парк. А раньше ходили, словно под конвоем. Я веду Саньку, а сзади мама или бабушка. Тоже мне помощницы. Маршрут-то очень лёгкий. Я быстро его запомнил. Можно сказать, это и не маршрут вовсе, так - лёгкая прогулка. Санька уже привык к трости. Вы знаете, первое время никак не могли его убедить ходить с этой тросточкой. Сопротивлялся ужасно. Две штуки нарочно сломал. У детей почти у всех так.
Глава 5
Мы с Сашкой договорились: когда он мне задаёт вопрос, а я на него отвечаю «да», то я говорю: «Ав!», если ответ мой отрицательный, то я отвечаю: «У-у!». Молодец Саня! Несмотря на то, что ему всего лишь тринадцать лет, он очень сообразительный парень. Да, я не оговорился. Какой он мальчик? Видели бы вы его. Бабулька ему по плечо. Как-то и неудобно уже мальчиком называть. Настоящий парень. И что мне нравится, такой умный. Правда, слишком шустрый. Работы у меня, по правде говоря, прибавилось.
В этом смысле с Иваном Савельевичем было попроще. Он был тихоходом. Идёт себе, песенку напевает. У него была любимая песня про танкистов. Честное слово, мог весь вечер одну песню петь. Как затянет «три танкиста, три весёлых друга - экипаж машины боевой». Иногда так надоест своей песней, что я даже вынужден был его приостанавливать. Слушаю, слушаю, слушаю, потом тихонько говорю: «Ав-ав!». Иван Савельевич, как и я, сразу же реагирует на любой возглас. Ничего удивительного в этом нет. Мы же с ним одно целое. Как у людей говорится? Не разлей вода. Вот так и мы. Скажет что-нибудь Иван Савельевич, я тут же: «Слушаю тебя, мой друг!». Ежели я что авкну, Иван Савельевич тоже спрашивает у меня: «Что, Трисон, случилось?»
А ничего не случилось. Песня твоя просто надоела. Хоть бы сменил пластинку. Спел бы, к примеру, о берёзе (иногда поёт, но редко) или «Катюшу», на крайний случай, мог бы и про белых медведей спеть, которые трутся о земную ось. Старик рассказывал, что эта песня из картины… Кстати, он почему-то кино называл всегда картиной. Не фильмом, не кино, а именно картиной. Так вот, иногда он пел песню из картины «Кавказская пленница». «Где-то на белом свете, там, где всегда мороз, трутся об ось медведи, о земную о-о-о-сь…» Ну, и так далее. Замечательная песня. Но пел он её редко. В основном заливался своими танкистами. Я раньше думал, что это он заладил, танкисты да танкисты. Всё-таки очень сложно нам, собакам, когда не можешь спросить. Иногда так бы взял и спросил прямо. Но он, почуяв моё любопытство, сам рассказал мне как-то на прогулке. Что оказалось? Он в армии служил танкистом. И, между прочим, не просто танкистом, он был командиром танка. Вот так-то! После его рассказа об армии я стал более терпимо относиться к его любимой песне. Думаю, пусть вспоминает молодость, своих друзей, всё старику будет полегче.
Мне вот интересно: если бы в школе нас учили разговаривать, смог бы я хотя бы с десяток слов выучить? Мне больше и не надо. Я бы и с десятью словами прекрасно управлялся. А зачем мне больше? Долго думал на эту тему и пришёл к выводу. Было бы просто замечательно, если бы нас в школе научили произносить вот такие слова.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РАДУГА
Глава 15
Если вы думаете, что все люди жалеют слепых, то глубоко заблуждаетесь. Помните, я рассказывал вам об украденных у инвалидов наградах, картинах, книгах и прочих человеческих радостях? То мелочи по сравнению с тем, что некоторые негодяи пытаются залезть в карман к слепому. В прямом смысле. Не верите? Но вы же знаете, мне нет никакого смысла вас обманывать. У нас, у собак, не принято привирать, фальшивить, лицемерить. Оставьте всё это для людей, нам это ненужно. Мы, если радуемся, то радуемся по-настоящему, если злимся, можем и цапнуть, если защищаем, то не задумываемся о последствиях. Защищаем, потому что обязаны защищать. Всё по-честному. Вы верьте нам и доверяйте. Хорошо?
Два дня мы с Сашкой не ходили на прогулку. Женщины меня вычёсывали, по пять раз на дню мыли всякими шампунями и бальзамами-ополаскивателями, брызгали на мою бедную голову какими-то вонючими спреями. Я переносил всё это мужественно, поскольку был уверен, что заботливые мама и бабушка желают мне добра. И в самом деле, чего я только мог не нахвататься во всех тех сараях, зарослях, обезьянниках.
Люди почему-то абсолютно убеждены, что специальные средства по уходу придают собакам приятный запах. Хочется спросить: приятный для кого? Для вас? Лично я эти запахи приятными не назвал бы, за исключением некоторых. Но сопротивляться нельзя, да и не положено по инструкции, потому я так смиренно сижу и киваю головой.
Только позвольте совет: никогда не используйте для ухода за нами всякую дрянь, содержащую спирт, мыло, химикаты и медикаменты. Фу, какая мерзость! Не экономьте на своих преданных друзьях, пожалуйста. Между прочим, моя знакомая, овчарка Лада из седьмого вольера (она сама мне рассказывала), именно на этой почве и не сошлась со своей подопечной. Помните, я говорил вам, собаку вернули обратно в школу? Что её подопечная учудила…
Чтобы не заморачиваться со всякими моющими средствами, основой которых являются масла растительного происхождения и экстракты лечебных растений, женщина сунула Ладу в ванную и намылила своего поводыря хозяйственным мылом - дескать, воняло от неё псиной. Вот и представьте себе, что бедная Ладушка испытала. С ума сойти. Да и несправедливо это. Сама-то женщина голову моет приличным шампунем, пенку с запахом лаванды в ванну добавляет, а бедную собаку - с головы до лап хозяйственным мылом. Кто ж такое выдержит? Вот Лада и взбрыкнулась. Всё можно потерпеть - и грубость, и хамство, и голод, но только не хозяйственное мыло. Тут уж извините, товарищи человеки. Чтобы вам были понятны наши ощущения, представьте такую картину: кому-то взбрело в голову помыть ваше тело керосином. Вот то же самое для нас хозяйственное мыло или стиральный порошок.
Глава 16
Невезучая я, наверное, собака. Только закончились все мои беды, и на тебе - заболел. И, главное, болезнь странная - воспаление лёгких. Ничего не могу понять. И где я мог простудиться? Но, в общем-то, догадываюсь. Похолодало у нас в Москве, а я после ванной развалился посреди гостиной. На кухне окно открыто, и балкон был открыт у мамы в спальне. Я в какой-то момент почувствовал, что мне стало зябко, но продолжал валяться мокрым на полу. Вот и довалялся. Глупый пёс.
У меня поднялась температура, стало знобить. Глаза слезятся. Я ещё хотел с Сашкой на прогулку выйти, всё хорохорился, а на пороге упал и встать не могу. В глазах звёздочки, в ушах шум. Ничего не могу понять. Думаю, может, старость моя пришла, помирать пора. С другой стороны, мне только шестой год. Жить ещё да жить. В общем, перепуганные до смерти Светлана Сергеевна и Елизавета Максимовна вызвали мне собачью «неотложку». Доктор послушал меня, осмотрел, язык понюхал (смешной дядька, но очень добрый) и вынес вердикт: воспаление лёгких. Прописал постельный режим, сунул мне в пасть какую-то гадость, я чуть было не поперхнулся. Лучше хозяйственным мылом намылиться, чем такую гадость глотать. Но самое страшное - меня теперь целую неделю будут пичкать этим лекарством. Сто раз подумаешь: что лучше - лечиться или сдохнуть прямо у порога.
Санька наотрез отказался от прогулок с бабушкой (наверное, до сих пор не может ей простить супермаркет), сел подле меня и наглаживает. Санька, мне, конечно, очень приятно, когда гладят, но ты мне скоро плешь на голове натрёшь. И будет потом у тебя лысый поводырь.
Ну что ты, мой малыш? Заболел? - это он так меня жалеет.
Какой же я тебе Малыш, Санёк? Я уже зрелый, состоявшийся мужчина. А он, как нарочно, продолжает:
Глава 17
Ну, и как тут не поверишь, когда говорят, что мир тесен, словно собачья конура. Впрочем, обо всём по порядку.
С десятью маршрутами я погорячился, утром мама и бабушка объявили нам с Санькой, что мы всей семьёй едем в гости на день варенья (вы не подумайте, что я сладостями увлекаюсь, это Сашка так называет день рождения) к какому-то бабушкиному племяннику. У него сегодня, оказывается, юбилей - пятьдесят лет. Везёт же людям, так долго живут.
А хотите, пока наши женщины прихорашиваются, я вам расскажу о собаках-долгожителях (всё-таки полезная вещь этот телевизор)? Вы, наверное, знаете, что мы в среднем живём от восьми до пятнадцати лет. Но бывают случаи, некоторые наши соплеменники дотягивают и до двадцати. Но самой знаменитой собакой, безусловно, является австралийская собака-пастух по кличке (с кличкой, правда, ей не очень повезло) Блюй. Не знаю, что это значит по-австралийски, но в России с таким именем она долго не прожила бы. Нет, ну что я не прав? Это ж надо так назвать бедную собаку - Блюй. Ещё бы назвали…
Впрочем, фу! Оставим наши фантазии, а то подумаете, что Трисон совсем уже обнаглел. Так вот, та самая «блюй-плюй» прожила двадцать девять лет и пять месяцев. Из них она двадцать лет пасла коров и овец, потом ушла на пенсию. Я вот всё думаю, чем её Лес Холл (хозяин) кормил? Наверное, каждый день молочком баловал, творожком, брынзой. К тому же пастух всё время на свежем воздухе. Да и травку, наверняка, какую-то полезную кушала. В Австралии, говорят, много всяких полезных растений. Не то, что у нас - выйдешь на газон, не трава, а солома какая-то. В лесу и у нас хорошо, я там всякие корешки выковыриваю, листочки хрумкаю. Не все подряд, конечно, но те, о которых мне сердце подсказывает. Да, повезло пастушке. На славу пожила. И что интересное, она даже не своей смертью умерла. Расхворалась под конец жизни, ослепла, оглохла. Ходить перестала. Ну, люди из гуманных соображений её и усыпили.
Не знаю, гуманно это или нет, но хозяевам виднее, наверное. Хотя, я бы давал не только людям, но и собакам умирать своей естественной смертью. Зачем нас усыплять? Кто знает, что будет завтра. Сегодня собака оглохла-ослепла, а завтра, смотришь, на поправку пошла. Нет, неправильно это. Люди спорят об эвтаназии, но для себя, о нас не вспоминают, хотя, говорят, есть какие-то общества любителей животных - они и за нас заступаются. Тут какое дело: человек-то может и сам попросить, чтобы его усыпили. А собака? Как узнать, хочет она усыпляться или нет? А раз не знаешь, то и не делай этого. Дай собаке спокойно умереть, тем более, если она всю жизнь была твоим преданным другом. Я даже представить не могу, как можно усыпить своего друга… Ну, да ладно, не будем о грустном.
Глава 18
Если вас не интересует история домашних собак, вы смело можете пропустить эту главу.
Племянник говорил с тётей (то бишь, с нашей бабушкой) на «ты» и весело хохотал весь вечер. Как оказалось, он работает геологом, и часто бывает в командировках, потому в его доме нет никакой живности (кто же за ней будет присматривать?). Оно и хорошо, всё мне спокойнее - бывает, придёшь в гости, а там Симки всякие, Трезоры, Барсики. Развлекай их или, наоборот, терпи унижения, они же «хозяева». А тут я один, отдыхаю от суеты. Классно…
Валентин Игоревич, как называл его Саша, одобрил выбор женщин и очень хвалил меня. Ну, если быть более точным, то не меня лично, а всю нашу породу. А я вам что говорил? Все, кто понимает в этом деле, знают: лучшего поводыря, чем лабрадор, не сыскать.
Пока родственники и друзья Валентина Игоревича поглощали всякие вкусности, я пялился в телевизор. Скажу вам, такая интересная передача, что я даже про ужин забыл.
Оказывается, люди давно уже спорят от кого мы произошли. Версии две: одни говорят, что от волков, другие - от шакалов. Нет, ну, что это за версия такая. От шакалов. Если сами произошли от обезьян, то теперь и нас захотели унизить? Нет, так дело не пойдёт. В общем, я считаю: те, кто говорит, что собаки пошли от волков - созданы богом, а те, кто утверждает, что мы произошли от шакалов - такие люди пошли от обезьян. Вот так! Не надо возводить на нас такую унизительную напраслину. «От шакалов…» Нет, это ж надо додуматься до такой гнусности. Хорошо, что хоть не все так считают. Есть на кого положиться.
Глава 19
Обратный трамвай был полупустым. Люблю, когда общественный транспорт не переполнен. Свободно, легко, никто тебе на лапу не наступит. Вы, наверняка, тоже любите свободные трамваи? А для нас это тем более важно. Очень сложно работать в толпе.
Всё у нас было хорошо. Выйдя из трамвая, мы сразу же направились к своему дому. Женщины щебетали о своём, мы с Санькой шли впереди, точнее, я, как всегда первым, а он за мной. Казалось, ну что может испортить такой прекрасный, тёплый летний вечер. И всё же настроение нам разрушили. Вернее, разрушил один грубый дядечка. Как выяснилось потом, Елизавета Максимовна споткнулась о бордюр и внезапно очутилась на проезжей части. Я обомлел, когда услышал дикий визг тормозов и вскрик мамы. У меня аж шерсть встала дыбом. Оборачиваюсь, вижу картину (только не подумайте ничего страшного, все живы, целы): наша бабушка опирается на крыло легковушки, а из двери выскакивает «добрый молодец», лет, эдак, двадцати-двадцати двух и кричит на женщину:
Куда ты, корова, прёшь? Ты что слепая, что ли?
Я даже гавкнул от досады. Ну, как же так можно? Пожилая женщина - а он на неё «корова». Как только не стыдно.
Извините, молодой человек, - оправдывается Елизавета Максимовна, - оступилась я, вы уж меня простите, ради бога.