Причудливые судьбы вивьен ли, одри хепберн и других див, покоривших голливуд.
Грета – от германского «Жемчужина». Она и была такой одинокой жемчужиной, слегка мерцавшей в темноте чуть приоткрытой перламутровой раковины. Вы думаете, она была хрупкой, нежной блондинкой с длинными черными ресницами? А как вам – широченные плечи и 42-й размер ноги? А привычка говорить о себе в мужском роде?
Она могла, шокируя публику на светском рауте в Голливуде, пригласить на танец девушку и проводить ее страстным поцелуем. Ее коллега Марлен Дитрих, как бы шутя, утверждала: «Я думаю, что Гарбо вообще мужик!»
«Скандинавский сфинкс»
И заметили – местный аристократ Макс Гампел не устоял перед холодной красотой наивной девушки и, окружив ее непривычными ухаживаниями, вскоре женился. Пробыв замужем совсем недолго, Грета затосковала и подала на развод. Причин видимых не было, как не было их и потом, в дни расставаний с ее следующими воздыхателями и поклонниками. Не было и объяснений. Ну, уставала она от отношений, от назойливой близости других людей, от необходимости соблюдать этикет и тесный семейный уклад.
Ей было всего шестнадцать, а через год холодную эту ундинистую красоту, широкий размах плеч и узкие бедра пловчихи заметил режиссер фильма «Бродяга Питер». Так она впервые появилась на экране в роли спортсменки, и вскоре ее стали приглашать сниматься и другие режиссеры.
В Голливуде она появилась в 1926 году, абсолютно непохожая ни на одну популярную кинодиву. На одной из шумных вечеринок, ее, отрешенную, безразлично курившую за стойкой бара, приметил режиссер Мориц Стиллер. В прозрачных ледяных ее глазах читалась загадка сфинкса. Так и прозвали ее потом в Голливуде эти ловкие набриолиненные парни и эти завистливые шустрые брюнетки, с алыми кукольными губами и черными загнутыми ресничками.
Недолго думая, Стиллер пригласил юную деву сниматься, и заодно придумал ей шикарный псевдоним – Гарбо. Коротко, красиво и не столь занудно, как с этим свистяще-шипящим «ф». Она согласилась.
А что ей оставалось делать? Да и что у нее было? Чемоданчик со сменой белья и двумя невзрачными платьицами, две кокетливые шляпки – в память о родном магазине, и ни единого заказчика, т.е. ни одного знакомого на сотни километров. Ее белесые ресницы по ночам не просыхали от слез, ее английский был непонятен и странен.
Первый фильм со Стиллером назывался «Поток». Отзывы критики были утешающие, и совсем скоро бурный поток понес мисс Гарбо по крутым валунам голливудской жизни.
В картине «Плоть и дьявол» она снималась с красавцем Джоном Гилбертом, самым популярным актером немого кино после смерти Рудольфо Валентино. Шлейф записного сердцееда тянулся за ним много лет. Гретой он был покорен без всякого усилия с ее стороны. Пришла, обожгла ледяным взглядом и совершенно неожиданно согласилась переехать к нему. Но «к нему» тоже было странным. Джону пришлось выстроить рядом со своим домом отдельный коттедж для возлюбленной. Там, в тени привычных скандинавских сосен, она принимала редких гостей, но в основном уединялась и, кажется, медитировала.
Па де труа
Что еще сотворит эта странная шведка? Она неожиданно увлечется режиссером Рубеном Мамуляном. Он хорош собой и элегантен. Серый фланелевый пиджак Ист-Кост-Айви Лиги, рубашки от «Брукс бразерс», до блеска начищенные туфли на высоких каблуках. Всегда выдержан и спокоен. Что подтолкнуло такого идеального мужчину связаться с Гарбо – покрыто завесой тайны.
Была одна история. Однажды Грета пообещала Мерседес отправиться вместе с ней в поездку куда-то на север. Теплую одежду для обеих закупили приятели – Грета, слывшая более чем экономной, предпочитала озадачивать других. Одежда была куплена и уложена в багажник автомобиля, припаркованного перед домом Мерседес. Но через некоторое время, когда ожидания «Белого принца» переполнили чашу терпения, оказалось, что коварная Грета уехала с Мамуляном, и в противоположном от севера направлении.
В 1980 году в палату к умирающему Сесилу Битону вошла дама, закутанная в густую вуаль. Это была Грета Гарбо. Она пришла простить и попрощаться. Желтые цветы, принесенные к больничной постели, означали «конец романа».
Если вы думаете, что открытые геи и лесбиянки появились относительно недавно, подумайте еще раз. Предлагаем вам ознакомиться с несколькими историческими личностями женского пола, которые совершенно не стеснялись своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Некоторые из них участвовали в борьбе за права женщин, а другие просто плевать хотели на общественные условности и делали то, что им заблагорассудится.
Вконтакте
Однокласники
Таллула Бэнкхед (1902-1968)
Таллула Бэнкхед — американская актриса-бисексуалка, которой приписывали романы с Гретой Гарбо, Билли Холидей и Марлен Дитрих. Другая известная американская актриса, Пэтси Келли, утверждала, что у нее была сексуальная связь с Таллулой Бэнкхед. В 1933 году Бэнкхед чуть не умерла от операции по удалению матки, которая делалась в качестве лечения от заболеваний, передающихся половым путем. После всего пережитого она сказала врачу: «Не думайте, что это чему-то меня научило».
Анна Листер (1791-1840)
Эта британская землевладелица вела подробные зашифрованные дневники, где в деталях описывала свою личную жизнь. Ее первая связь была со школьной подругой по имени Элиза Рэйн, а после этого у нее случилась интрижка с одноклассницей Марианой Бэлкомб. Затем Анна Листер «вышла замуж» (хотя брак не считался законным) за состоятельную наследницу по имени Энн Уокер. Этот брак вызвал настоящий скандал в высшем обществе, но обе были богаты и могли делать все, что им хочется, так что им было все равно.
Глэдис Бентли (1907-1960)
Глэдис Бентли была блюзовой исполнительницей во времена возрождения Гарлема в 1920-1930-х годах. Она выходила на сцену как открытая лесбиянка, наряженная мужчиной, а позже к ней присоединялся хор мужчин, переодетых женщинами. В своих шоу она выдумывала собственные (гораздо более скабрезные) тексты к популярным песням и пела их женщинам в зрительном зале сексуальным и низким голосом.
Ханна Снелл (1723-1792)
После того как муж ее бросил, Снелл нарядилась мужчиной и отправилась служить в британский флот с 1745 по 1750 год. Когда она была в Карлайле во время учений, ее попросили найти проститутку для командующего, но в итоге она сама с ней переспала. Ханна Снелл также спала с несколькими женщинами в Лиссабоне, когда ее судно стояло в местном порту.
Марион Барбара «Джо» Карстерс (1900-1993)
Джо Карстерс была британской дочерью богатой американской наследницы. Она родилась в Мэйфейре в 1903 году. Свое наследство Джо использовала, чтобы сделать карьеру гонщицы на моторных лодках мирового класса. Она была открытой лесбиянкой, одевалась как мужчина и состояла в отношениях с Долли Уайльд, племянницей Оскара Уайльда. Вместе они некоторое время жили в Париже. Кроме того, у Джо Карстерс были романы с Гретой Гарбо, Марлен Дитрих и уже знакомой нам Таллулой Бэнкхед.
Алла Назимова (1879-1945)
Алла Назимова — невероятно красивая звезда немого кино и театральная актриса, которая открыто состояла в отношениях с другими женщинами. Она устраивала роскошные и сексуально откровенные вечеринки в своем особняке на бульваре Сансет и использовала фразу «кружок кройки и шитья» для описания тайных лесбиянок и бисексуалок в Голливуде, с которыми у нее были многочисленные романы. Назимова жила с актрисой Глеской Маршалл с 1929 года и до самой смерти.
Рут Эллис (1899-2000)
Рут Эллис была самой старой из известных открытых лесбиянок, когда умерла в возрасте 100 лет. Она совершила каминг-аут в 16 лет, окончила старшие классы школы, несмотря на тяжелые времена, и основала успешный печатный бизнес. В 1920-х она познакомилась со своей партнершей Сесилин, с которой они были вместе 30 лет. Их дом в Детройте стал гостеприимным убежищем для геев и лесбиянок афроамериканского происхождения.
Натали Клиффорд Барни (1876-1972)
Барни — американский драматург. Она жила в Париже, выступала против моногамии и посвятила огромное количество времени соблазнению знаменитых женщин своей эпохи, включая писательницу Элизабет де Грамонт, графиню Клермон-Тоннер, а также Долли Уайльд, племянницу Оскара Уайльда. Мир лесбиянок в те времена был очень тесен.
Вита Сэквилл-Уэст (1892-1962)
Вероятно, она больше всего запомнилась благодаря роману с писательницей Вирджинией Вулф. Но у английской поэтессы Виты Сэквилл-Уэст были еще более страстные отношения с подругой Вайолет Трефусис, свидетельством которых является страстная переписка между ними. Несколько раз они убегали вместе, однажды — в Париж, и поднимали изрядный скандал. Женщины также запрещали друг другу спать с собственными мужьями.
Ча-у-Као (годы жизни неизвестны)
Эта клоунесса и артистка из Парижа регулярно выступала в «Мулен Руж» в 1890-х годах. Ее очень любил изображать на своих иллюстрациях художник Анри Тулуз-Лотрек. Он нарисовал несколько интимных сцен, на которых Ча-у-Као изображена со своими любовницами. Считается, что он восхищался ее уверенностью в себе, тем, что она совершенно не скрывала свою гомосексуальность, и ее выбором в пользу мужской профессии клоуна.
Роберта Коуэлл (1918-2011)
Роберта Коуэлл была пилотом истребителя британских ВВС во времена Второй мировой войны. Также она была автогонщицей, участвовавшей в Гран-при. Она родилась мужчиной и стала одной из первых, кто перенес операцию по смене пола. Это произошло в далеком 1951 году. После операции ей больше нельзя было участвовать в автомобильных гонках Гран-при, но она продолжала активно тренироваться и победила в гонке Shelsley Walsh Speed Hill Climb в 1957 году.
Дамы из Лланголлена (1739-1831)
Дамы из Лланголлена — это две ирландские аристократки — Элеонора Батлер и Сара Понсонби, убежавшие из своих богатых домов в подростковом возрасте. Вместе они устроили гнездышко в уэльском особняке и посвятили свою жизнь академическим исследованиям и садоводству. Постепенно о них стали говорить, и к ним приезжали такие литераторы, как Байрон и Шелли, а также Анна Листер, с которой мы уже знакомы.
Одри Лорд (1934-1992)
Одри Лорд — афроамериканская писательница, борец за гражданские права и невозмутимо открытая лесбиянка, которая посвятила жизнь борьбе с проблемой расизма в феминистском движении. Она не скрывала своих взглядов и не боялась открытых конфликтов с известными феминистками, из-за чего некоторые называли ее аутсайдером, но она отказывалась молчать и сдаваться.
Мэри Бенсон (1841-1918)
Мэри Бенсон была известной хозяйкой и светской дамой, вышедшей замуж за архиепископа Кентерберийского. У нее также было множество романов с женщинами, включая четырехлетние отношения с юной и симпатичной девушкой-композитором Этель Смит, которая также встречалась с дочерью Мэри Бенсон, Нелли. Что сделала мать? Она великодушно уступила дочери.
Джейн Аддамс (1860-1935)
Джейн Аддамс была влиятельной фигурой в американском движении суфражисток. За свою жизнь она несколько раз состояла в романтических отношениях с женщинами, и один из самых известных ее романов — с Мэри Розет Смит, с которой они жили вместе. Они постоянно писали друг другу письма, когда были в разлуке, и, судя по переписке, между ними были отношения как у любящей семейной пары.
Леди Уна Траубридж (слева) (1887-1963)
Уна Траубридж была талантливой художницей и партнершей еще более известной лесбиянки, писательницы Рэдклифф Холл (на фото справа). Когда они познакомились, Холл встречалась с тетей Траубридж, Мбель Бэттон, но после ее смерти Уна и Рэдклифф Холл сблизились. Они не скрывали, что живут вместе, и их роман длился до смерти Холл в 1943 году. Но в 1934 году их отношения оказались под угрозой, так как Холл закрутила роман с русской медсестрой Евгенией Сулиной.
Мерседес де Акоста (1893-1968)
Мерседес де Акоста — американская поэтесса и прозаик испанского происхождения. Наиболее известна страстным, ярким и длительным романом с Гретой Гарбо. Де Акоста также не стеснялась добиваться успеха в Голливуде через постель в эпоху немого кино, была связана с русской балериной Тамарой Карсавиной. Де Акосте приписывают фразу: «Я могу увести любую женщину у любого мужчины».
Рассказывают, что Анна Андреевна Ахматова каждому новому человеку в своей жизни устраивала ЕГЭ, задавая вопросы. Кто вам больше нравится: Мандельштам или Пастернак, кошки или собаки… Сопоставляя ответы со своими вкусами и пристрастиями, чтобы сразу осознать степень возможного сближения (духовного, конечно). Вот и этот текст – своеобразный тест: кто из двух предложенных дам вам приятнее и понятнее. И тогда вы сможете кое-что осознать про себя.
Несколько лет назад журнал Playboy пронумеровал сексуальных женщин столетия, Марлен Дитрих и Грета Гарбо получили свои места: 32-е и 51-е. Хотя при жизни, в разгар славы обеих, распределение было иным. В истории остался анекдот: о Дитрих сказали, что она номер два после Гарбо, и Марлен была чрезвычайно горда. Когда же это пересказали Грете, та уточнила: кто такая Дитрих? Она действительно могла не знать. Если не смотрела фильмы со своим участием, то как бы ее занесло на чужие работы? Они творили в одно время в одном месте. Их постоянно сравнивали при жизни. Сравнивают при смерти. Они как-то относились друг к другу, несмотря на анекдот. Можно предположить благоговение Марлен перед Гретой и равнодушие Гарбо к Дитрих. Но между ними не было никаких отношений, потому что они были параллельными прямыми. И никогда не пересеклись – земля приняла только тела.
Когда Марлен Дитрих представала в кино замороженной статуей, это пронзало до мурашек, до потребности оглянуться, до воспоминаний. Когда же она начинала на экране активно жить, проявлялась чересчур подвижная мимика губ, бровей, плеч, рук. Все оказывалось преувеличено до вульгарности и простоватости. Такого никогда не бывало у Гарбо – воплощения благородства. Откуда-то находились в ней светские манеры, аристократическая осанка. О ней говорили: «То, что вы видите в других женщинах, будучи пьяным, в Гарбо вы видите трезвым». О Марлен сказали: она могла стать великой, ничего особенного не делая. Вот именно – не делая.
Глаза Дитрих восхитительны, когда в них сквозняк, когда тебя вдувает туда и тут же выдувает, когда не задерживают, не нуждаются в тебе. В глазах Гарбо – теплая самоирония. Она будто насмехается над собой, извиняясь за собственные недостатки, и обезоруживает возможных противников. Подвижность не унижает ее. Она никогда не роняет достоинства лика. Воспитание? Но откуда?
Грета Луиза Густафсон – дитя шведских бедняков – родилась в 1905 году в Стокгольме. Мария Магдалена фон Лош – купеческая дочь – родилась в 1901 в Берлине. Первая мечтала выбраться из нищеты. Вторая имела возможность удовлетворять желания и тешить самолюбие с детства. У первой все получилось раньше, быстрее, весомее. Но вторая – хоть и дольше добиралась до цели – дольше и продержалась. Просто цели были разные. Первая ведь тоже добилась желанного.
В 20 лет, имея в багаже три киноработы, Грета ступила на американский берег. Голливуд захотел ее после фильма режиссера Пабста «Безрадостный переулок», снятого в 1924 году в Берлине. Весть об успехе юной шведки пронзила кормящую грудь Марлен: уже год как она была замужем (Дитрих – это по мужу) и только что родила дочь. Ее честолюбие обрело смысл жизни. Образ Гарбо стал силуэтом велосипедиста, ведущего в гонке. Когда Дитрих стукнуло двадцать шесть, немецкие критики назвали ее «новой Гарбо» и напечатали ее фото рядом с портретом более удачливой соперницы, видимо, им не терпелось сотворить национальную героиню. Она попробовалась на роль в фильме того же Пабста, но режиссер сказал: «Слишком стара и слишком очевидна: один сексуальный взгляд – и картина превратится в бурлеск». В очередной картине Марлен сделали прически и наряды а-ля Гарбо. Это ее не украсило. Тем более что в глаза бросались «вымученные, искусственные» движения и «невыразительное коварство в каждом взгляде». Дитрих разочаровывала с каждой следующей работой. Ее спас звук. Он пришел в кино в 1928 году. И голос Марлен – «глубокий, хрипловатый, томный, которым она играла, как на скрипке, с тончайшими оттенками интонации и вкрадчивым юмором, которому позавидовал бы сам Страдивари» – заполнил пустоты в ее актерстве. В 28 лет она сыграла в фильме, который вошел в историю – «Голубой ангел» Джозефа фон Штернберга. И в начале 1930 года актриса и режиссер прибыли в Голливуд. У Марлен в багаже было два десятка театральных работ и десяток киноролей, от эпизодических до главных. Ни одну из них, кроме Лолы-Лолы в «Голубом ангеле», она предпочитала не вспоминать.
Что породнило Гарбо и Дитрих, так это сбрасывание веса, потому что «в Америке толстушек на экране не любят». Толстушками ни та, ни другая не были, но экран прибавляет несуществующие граммы.
С 1925 по 1941 годы Грета снялась в двадцати пяти фильмах (на счету Марлен их пятьдесят два). Ее экранным уделом стала история с плохим концом: героиня всегда умирала во имя любви, отрекаясь от остального. Ее называли «отшельницей». Любимая фраза актрисы в жизни: «Я думаю, мне пора вернуться домой». Домом становилось убежище, где она могла отсидеться. Любимая фраза на экране: I want to be alone («Я хочу быть одна»). В 1930 году, сыграв в первом для себя звуковом фильме «Анна Кристи», она не разочаровала поклонников голосом: он только добавил путаницы в ее облик, одинаково привлекательный и в мужском одеянии, и в женском, притягательный для мужчин и женщин. Дитрих осознала свою двойственную сексуальность еще в юности, покоряя театральные подмостки: она демонстрировала тот пол, который желали видеть, с удовольствием потворствуя и мужчинам, и женщинам – всем!
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Что объединяло Дитрих и Гарбо? Профессия, страна обитания, любовь к брюкам и купанию нагишом. И Мерседес де Акоста. Обе пережили влечение к этой личности.
В тринадцать лет Мария Магдалена (так в детстве звали Дитрих) влюбилась в кинозвезду Германии Хенни Портен. Девочка выщипывала брови, добиваясь сходства с актрисой, посылала ей собственноручно раскрашенные открытки, преследовала на берлинских улицах, прячась за фонарями и киосками, сыграла на скрипке серенаду сначала в подъезде дома Портен, а потом ранним утром под окнами, так что звезде пришлось закрыть ставни. Впрочем, девочка была счастлива: да, ставни захлопнули, но это сделала кинозвезда! По такому же сценарию спустя годы Марлен добивалась внимания Мерседес де Акоста, которая к тому моменту гордилась романтическими отношениями с Гарбо. И тут Грета опередила Дитрих.
Мерседес была сценаристкой и женщиной с удвоенной сексуальной ориентацией: она могла отбить любого мужчину у любой женщины, и, наоборот, по этому поводу в Голливуде даже заключали пари. Девушкой она рыдала от восторга под балконом гостиницы, где восседала великая театральная актриса Элеонора Дузе. Так что Дитрих была ей ближе по духу и оттого менее привлекательна. Гарбо завораживала Мерседес своим равнодушием: вроде как с вами и в то же время глубоко в себе, вы уйдете, а она и не заметит, вы придете – с трудом вспомнит вас. В общем, на одной из вечеринок двадцатишестилетняя Гарбо протянула тридцативосьмилетней де Акоста руку, и та сомлела на многие годы, в течение которых их отношения сводились к тому, что Мерседес преследовала, а Грета ее всячески избегала. Тогда как Марлен взяла сценаристку штурмом: ежедневно присылала ей невероятное количество цветов и подарков. В конце концов де Акоста поняла, что легче сдаться. Но когда Дитрих тоже охладела к Мерседес, уже та начала терзать ее любовными посланиями. Так и жили.
Земная Дитрих – «которая любила весело проводить время, особенно с членами съемочной группы, обладала прекрасным чувством юмора, иногда почти непристойным. И ее все очень любили». И небесная Гарбо: «Грете всегда хорошо давалось молчание. Странная, непонятная натура, которую ради нее же самой следует держать в узде, чтобы она не натворила чудовищных ошибок. С ней никогда не удастся поладить до конца, потому что она очень недовольна собой, а недовольные собой люди всегда эмоционально неустойчивы. Они просто ни во что не верят, за исключением своих собственных недостатков. Чтобы понять Грету, надо понять Север».
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Гарбо относилась к тому типу счастливцев, которые замечают, что рядом с ними еще кто-то существует, когда этот кто-то может помешать или помочь. Она никого не обременяла собой, но того же требовала от других. Дитрих была внимательна к людям и умела дружить. Порой перебарщивая в навязчивости. Видимо, ей казалось, что в изъявлениях нежности не бывает излишеств. Дитрих по натуре опекунша – «добрый солдат на все времена», «смесь сирены и домохозяйки». Ей нравилось играть в матриархат, быть феей, исполняющей желания и все держать под контролем. Она всю жизнь была замужней дамой, но это не мешало ее страстным отношениям с другими. Гарбо – опекаемая. Как и в фильмах с ее участием, для нее и за нее на протяжении жизни все делали мужчины, которых она награждала собой.
Кинорежиссер Мориц Стиллер, придумавший ей псевдоним (так в скандинавских эпосах звали эльфов), был старше на 23 года. Он привез ее в Америку, но ему не дали снять там ни одного фильма, и он вернулся в Швецию, где умер, по легенде сжимая в руке фото Греты. Актер Джон Гилберт, партнер по нескольким картинам. Он неоднократно предлагал ей пожениться, но она отказывала, пока окончательно не бросила его. Агент Гарри Эдингтон, добившийся для актрисы выгодного контракта со студией. Дирижер Леопольд Стоковский (старше Греты на 23 года) сообщил прессе о своей помолвке с Гарбо, тогда как она заявляла, что они всего лишь друзья. Предательство оскорбило ее, и отношения оборвались. Адвокат Джордж Шлее, взявший на себя обязанности «сторожевого пса» звезды, консультировавший ее в финансовых делах. Фотограф Сесил Битон, создавший замечательные портреты Гарбо. Они любили ее, добивались и теряли. Когда они становились докучными, Грета покидала их. И цветов на могилы не присылала.
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Марлен же считала долгом ходить на похороны друзей, тем более возлюбленных, и обожала вечеринки. В старости Грета посоветует молодым актрисам непременно обзаводиться мужем и детьми: семья успокаивает дух и плоть. Но лично ее, видимо, такие обязательства перед кем-то не увлекали. Когда Мария Рива, дочь Дитрих, выпустила книгу о матери, многие обвинили ее в предательстве, заявив, что она поступила безжалостно и несправедливо. Был даже слух, что сердце Марлен остановилось после того, как она прочитала эти мемуары. Вряд ли она узнала о себе что-то новое. Скорее, ее могла возмутить откровенность дочери, с которой та описала собственные комплексы: приличные бюргеры не позволяют себе подобного. Дочь не винит мать, лишь обнажает закулисье. Но поневоле думаешь, что куда честнее перед вечностью оказалась Гарбо, не имевшая детей. Легендам противопоказано потомство не потому, что оно может их опорочить, а потому, что легенды озабочены собой и им наплевать на спутников, даже очень близких. Они запланированно матери, не справляющиеся с материнством.
Гарбо говорила на английском с акцентом всю жизнь. Дитрих овладела американским английским.
Гарбо подчинилась ветру, который занес ее в кино. Она не снилась себе актрисой. Дитрих была ветром, стремившимся сотрясти экран. Марлен мечтала о славе. Ей нравилось показывать себя, быть в центре внимания, обольщать. Удачи подкрепляли ее веру в собственную женскую состоятельность. Она была интересной рассказчицей, сочинявшей о себе истории, шокировавшие и возбуждавшие. Этими сказками она подыгрывала окружающему любопытству: вы на это реагируете – ну так я еще и не такое придумаю! С годами уже саму Марлен стало шокировать то, что запомнили о ней бывшие приятели и случайные попутчики. Хотя вряд ли она смогла бы отличить истинные анекдоты своей жизни от собственных фантазий.
Острый ум Марлен, такой же острый язык, богатый внутренний мир – и столь неловкое самовыражение на экране. И обратное – у Греты Гарбо. Может быть, верно, что актеру лучше быть пустым сосудом и заполнять себя предлагаемыми персонами?
Манеры Дитрих отточены упорным трудом. Ее «томная элегантность» – свидетельство профессионализма. На съемочной площадке рядом с камерой всегда стояло высокое зеркало, в котором она безжалостно оценивала себя. Дитрих вынужденно изучала искусство освещения и монтажа, чтобы выявить благоприятные ракурсы. Она не могла похвастаться тем, что хороша лишь своим присутствием на экране. Экранная копия Марлен требовала не меньшей работы, чем оригинал. За глаза актрису называли «утконос»: кончик ее носа был слегка вздернут. Утонченность Гарбо – праздник природы. Она была поразительно фотогенична: пленка усиливала этот магнетизм. В любой позе, с любым выражением она не теряла шарма: пропорции ее лица соответствовали пропорциям лиц античных статуй – высота лба равнялась расстоянию между глазами, а также между подбородком и кончиком носа. Тело было подобно телу Венеры Милосской: с долгой гибкой спиной, легкой сутулостью и ломкой шеей – она так глубоко назад откидывала голову, что это вызывало благоговение. О ее ресницах складывали поэмы: «Когда Гарбо смеживала веки, ее длинные ресницы цеплялись друг за дружку и, перед тем как она снова откидывала глаза, слышался явственный шорох, наподобие трепета крыльев мотылька». А еще были большие голубые глаза, благородной формы нос, изогнутая, как лук Купидона, верхняя губа, густые волосы. Режиссеры, операторы и зрители обожали ее крупные планы.
И если глаза Греты казались укутанными в меха, то глаза Марлен были обнажены и обнажали. Дитрих анфас тоже очаровывала: лицо с тяжелыми полуприкрытыми веками и впадинами щек, которые особенно удавались, когда свет бил сверху. Но самая большая гордость Дитрих – ее длинные ноги, о которых в Берлине говорили, что они застрахованы на миллион марок, а в Голливуде – на миллион долларов. И, конечно, протяжная походка, будто она волочит за собой шлейф из влюбленных сердец. Тело Марлен обычно прикрывали платья из тканей-паутинок – шедевры иллюзий. Они будто были и не были: «Их мог придумать разве что сам Гудини».
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Марлен держалась в кино за образ невинной шлюхи. У Греты даже проститутка выглядела опустившейся королевой. Навязанный Марлен рок: в ее фильмах непременно двое мужчин, которые дерутся за право обладать ею, а она ждет победителя, стравливая драчунов ради остроты зрелища. Рядом с Гретой в кино – лишь один мужчина, которого она выделяет, предпочитает, но долго сопротивляется чувству, чтобы в конце сдаться – и погубить или погибнуть. Это и есть женщины-вамп? Где «вамп» – как прощальный всплеск?
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
В 1939 и 1941 годах, когда мир погружался в войну, Гарбо скинула с себя трагическую маску и поиздевалась над собственным «вампуризмом», снявшись в комедиях – «Ниночка» (в роли советской деловой дамы, не устоявшей перед благами американского капитализма) и «Двуликая женщина». Критики завопили: Гарбо превращается в шута! А она просто резвилась – причем талантливо – на могилах прошлых страданий. Но Голливуд не любит резкой измены амплуа. И актриса подумала: не пора ли мне вернуться домой? Война нанесла удар по ее доходам: сорок процентов их поступало из Европы от проката фильмов. Впрочем, в деньгах она не нуждалась. Гарбо была мультимиллионершей: ей принадлежала большая часть торгового центра в самой респектабельной части Лос-Анджелеса, она владела несколькими домами, вкладывала деньги в живописные полотна. Детская мечта сбылась: богатая и независимая. Зачем кино? Постоянное пересиливание себя: когда больше всего охота лежать на кровати и разглядывать обои, нужно вставать и идти на площадку, преодолевать собственную застенчивость, изображая любовь с незнакомыми мужчинами перед посторонними членами съемочной группы, потом избегать журналистов и фотографов, с отвращением и сочувствием глядеть на себя, экранную, которую так безжалостно используют. Никакой радости от подобного самовыражения. Актриса потрудилась, чтобы получить возможность отдыхать. Целых полвека. Она ушла из кино в 36 лет.
Дитрих подала документы на американское гражданство в 1934 году. Она считалась беженкой от нацистского режима. Спустя годы изрекла: «Я иногда задаюсь вопросом, а может, я единственный человек в мире, кто мог бы предотвратить войну и спасти миллионы жизней? » Подразумевалось, что это было возможно, если б она приняла приглашение Гитлера, который любил ее фильмы и хотел вернуть национальную звезду на родину, и как-нибудь изловчилась ублажить фюрера своим талантом и утихомирить злую агрессию. Гарбо Гитлер пригласил посетить Германию в 1937 году. Позже она записала в дневнике: «Следовало отправиться в Берлин, захватив с собой пистолет, спрятанный в сумочке, Я могла бы убить его очень легко. Это разрешило бы все проблемы, и, может, не было бы войны, а я стала бы героиней масштаба Жанны д" Арк. Хотя я не политик, и, наверное, война началась бы при всех обстоятельствах». Грета отличалась от Марлен меньшей самонадеянностью. Американское гражданство друзья убедили ее принять в 1951 году. Похоже, ей было безразлично, чья она подданная.
Ее имя четырежды значилось в номинации на «Оскар» («Лучшая актриса»), но лишь в номинации. Обделенность премией можно объяснить тем, что Гарбо не являлась американкой. Стоило ей попросить страну о гражданстве, и Американская киноакадемия снизошла – в 1955 году присудила ей «Оскар» за вклад в киноискусство. Гарбо не пришла за наградой. Как наверняка не приходила бы и раньше. Зато Марлен Дитрих с удовольствием откликнулась на просьбу киноакадемии вручить «Оскар» лучшему иностранному фильму. И сорвала овацию как победительница. Звезда – это существо, воплощающее чаяния большинства. И Дитрих изучила все существовавшие и выдумала новые законы такого воплощения. Она умудрилась внушить себе, что она самая шикарная и желанная женщина в мире. И мир купился на ее самогипноз.
Но появлялись новые звезды, а Марлен старела. Кинокритики иронизировали: она «в достаточной мере экзотична, но возраст дает о себе знать». Ее грим становился все более густым. Для цветной пленки она оказалась слишком бледна. И знаменитые скулы, четко вырисовывавшиеся в черно-белом кино, с появлением цвета выглядели размытыми. Если звук спас экранную Дитрих, то цвет – зарисовал.
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
В конце войны в возрасте 43 лет она отправилась на фронт с концертной программой – вдохновлять американских солдат. Германия ее прокляла. В 1946 году Марлен не захотелось возвращаться в Голливуд – ее там никто не ждал. Она поселилась в Париже, потому что любила актера Жана Габена, и на войну пошла в том числе, чтобы быть рядом с ним. Снималась в Европе. Играла бесконечные разновидности певички из «Голубого ангела». Режиссеры надеялись, что песни вытянут и бездарный сценарий, и невзрачную роль.
С песнями она поехала по миру, когда не на что стало жить. Она легко тратила деньги на себя и окружающих, никогда не знала, сколько у нее на счету и откуда это берется. Ее обманывали – она отмахивалась, расстраиваясь, когда не могла кому-то помочь. В 50-60-е годы ее не очень сильный голос стал кормильцем. Из своих полутора октав она творила чудеса, выдыхая слова так, что они пробирали до мурашек. Она пела интонациями, всю свою биографию привлекая в сообщники. Часто ломала кости, спотыкаясь на сцене о шнуры, потому что перед выходом активно подкреплялась спиртным. У нее было замедленное кровообращение – последствие обморожения на фронте. Пыталась омолаживаться новомодными тогда способами. Она не хотела уходить с пьедестала. В 1965-м ей поставили диагноз: рак матки. Прошла курс лечения, и продолжила гастроли. Единственное, чем она пожертвовала, – это курение. Хотя ее образ в сознании нескольких поколений был неразлучен с сигаретой. И табачная промышленность могла бы использовать ее как рекламный символ. В течение суток она бросила это занятие и никогда больше не бралась за сигарету.
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Чем занималась Гарбо? Можно сказать: простаивала без работы и металась – вроде и раздражителя не стало, а покой не нашелся. Можно сказать: странствовала, наслаждалась бездельем, наверстывала упущенное. Паковала и распаковывала вещи. Как ребенок, который получил время уединиться в детской и заняться игрушками. Перестала блюсти коммерческий вид. Теперь ее обликом не торговали, и можно было не возиться. Она и прежде мало пользовалась косметикой. Волосы отрастали, и их просто ровно подрезали, как газон. Они спадали на лицо и превращались в натуральную ширму от фотоаппаратов, которые преследовали ее до последнего вздоха по всему миру, хотя она скрывалась под псевдонимами. В 50 лет, посмотрев в зеркало и потрогав морщины, она одобрительно заметила: как хорошо, что я вовремя ушла из кино. 15 апреля 1990 года, пережив всех возлюбленных, Гарбо скончалась в нью-йоркском госпитале.
В конце 1979 года Марлен Дитрих второй раз сломала левое бедро. Кость не срасталась. Звезда оказалась прикована к постели. Потом все же начала передвигаться по квартире. До последнего дня она активно общалась с миром по телефону. Охотно давала интервью, тем более что это приносило средства к существованию. Иногда горничная, чей голос был подозрительно похож на голос хозяйки, говорила звонившим, что мисс Дитрих не чувствует себя одинокой и не впадает в хандру, что она находится в данный момент за рулем собственного авто или летит на самолете. Ее сердце остановилось в Париже 6 мая 1992 года в окружении книг, фотографий умерших друзей и воспоминаний. На заупокойной службе гроб накрыли французским флагом, потом задрапировали американским и отправили на берлинское кладбище. Беспокойная воительница вернулась домой.
Восемь лет урна с прахом Греты Гарбо хранилась в похоронном бюро Нью-Йорка. Все эти годы ее племянница и единственная наследница Грей Рейсфилд не могла решить, где спрятать то, что осталось от знаменитой тетки. Она опасалась кражи с места захоронения каким-нибудь рьяным поклонником. Но в 1999 году прах Гарбо упокоился на кладбище в южном пригороде Стокгольма. Спустя двадцать четыре года, как она в последний раз приезжала в Швецию погостить.
И после смерти, в памяти читателей журнала «Playboy», Марлен одержала победу над великой шведкой, опередив ее по сексуальности на девятнадцать позиций. Услышав это, Грета наверняка уточнила бы: «Кто такая Дитрих? »
Алла Перевалова
P. S. Если проводить параллели с нашим кинематографом, то вырисовываются два фоторяда:
Грета Гарбо – Жанна Болотова – Татьяна Друбич; Марлен Дитрих – Марина Ладынина – Людмила Гурченко. И два обрыва. Дальше – никого. Так изменились типажи? Что происходит не только с нашим нутром, но и с нашими лицами? Впрочем, одно ведь зеркало второго.
Впрочем, он не изменял своему принципу: «Мои отношения с мужчинами куда романтичнее, нежели с женщинами». И в прекрасной Гарбо он – как и другие люди подобного дегенеративного склада природы – видел прежде нечто среднее между женщиной и юношей. Вот что он сам записал в своем дневнике еще в октябре 1923 года: «Мое отношение к женщинам следующее – я обожаю танцевать с ними, водить их в театр и на частные просмотры, говорить с ними о нарядах, спектаклях и женщинах, но в действительности мужчины нравятся мне куда больше. Мои отношения с мужчинами всегда были куда более романтичными, нежели с женщинами. Мне ни разу не приходилось любить женщину, и не думаю, что это когда-либо произойдет и я испытаю те же чувства, что и к мужчине. Я действительно ужасный, ужасный гомосексуалист, хотя и пытаюсь изо всех сил не быть им. Я изо всех сил пытаюсь быть хорошим, а не дешевым и омерзительным… ведь насколько приятнее быть нежным и обыкновенным и спать в одной постели, но на этом все кончается. Все остальное мне просто отвратительно, и все-таки это ужасно трудно…»
Еще в годы учебы в Хэрроу Сесиль Битон стал любовником некоего Эдварда Ле Баса. Сесиль позже признавался, что в школе был немного женоподобным и даже пользовался… пудрой и губной помадой. После Хэрроу Сесиль познакомился с Керлом Ленгом. Затем, в Кембридже, Сесиль пережил еще несколько интимных приключений, особенно когда принимал участие в любительских постановках. Он был предметом пристального внимания со стороны гребца по имени Бен Томас и других молодых мужчин. Большинство тех, что были не прочь таким образом развлечься, в конце концов предпочитали жениться на светских барышнях.
Зато в Америке Сесилю выпала возможность пережить первый короткий роман с женщиной. Затем – еще и еще… пока в этот ряд не попала прекраснотелая Гарбо.
В то время, когда шалун Сесиль писал, что «голубые» – «они пугают меня, вселяют в меня отвращение, и я столь живо представляю самого себя во многих из них; а ведь для того, чтобы сбросить с себя это печальное и смехотворное предназначение, требуется всего лишь капля твердости и решительности», фотограф был страстно увлечен любовником своего врага, дизайнера и декоратора Оливера Месселя, – Питером Уотсоном. Как раз во время этой «битвы за любовь» Сесиль Битон впервые встретился с Гарбо.
Глава 7
Мерседес де Акоста. «Я не мальчик и не девочка»
В Голливуде 20-30-х годов ХХ века лишь узкий круг «причастных» и «посвященных» ведал обо всем, что там творилось, в то время как широкой публике мало что становилось известно. Роман Греты Гарбо и Мерседес де Акоста как раз и был одним из таких загадочных голливудских секретов, о котором официальные представители студии предпочитали ничего не рассказывать.
Нераспространению слухов способствовал и замкнутый образ жизни звезды, Грета Гарбо избегала шумных голливудских вечеринок и официальных мероприятий. Но это не говорит о том, что «светская затворница» вообще на них не бывала. И вот во время одного из выходов в «свет», на небольшом приеме, устроенном в начале 1931 года польской сценаристкой Залькой Фиртель, Гарбо познакомилась с Мерседес де Акостой, поэтессой, драматургом и автором ряда киносценариев, которая вскоре стала ее самым близким, самым задушевным товарищем.
Летом 1931 года Гарбо и Мерседес уединились на озере Сильвер-Лейк, в горах Сьерра-Невады, в небольшом домике, принадлежавшем актеру Уоллесу Бири. Там, вдали от посторонних глаз, они в течение некоторого времени предавались идиллии. «Как же описать шесть последующих волшебных недель?» – томно вопрошала в своих откровенных записках Мерседес. Любопытно, с какой настойчивостью все эти люди стремились увековечить себя, своих любовников и своих случайных партнеров в дневниках и книгах. Словно тем самым они стремились развратить весь мир. Так маньяк пытается утянуть за собой в ад всех окружающих…
Эта новоявленная Сапфо не была бы поэтессой, если бы не воздала оду ногам своей возлюбленной Гарбо: «… их цвет был не просто цветом загара, как то обычно бывает; нет, просто кожа приобрела легкий золотистый оттенок, и нежнейшие волоски, покрывавшие ее ноги, тоже стали золотистыми. Сами ноги были классической формы. …они обладали той совершенной формой, какую мы находим у греческих статуй».
Гарбо попросила Мерседес написать для нее какой-нибудь сценарий, душевную историю любви. Новый проект получил название «Совсем отчаявшись». Сценарий был зарегистрирован на «МГМ» в январе 1932 года, в нем рассказывалась история девушки, чья мать спрыгнула со скалы. В этом киноповествовании присутствуют автобиографические нотки: когда Мерседес было четырнадцать, ее отец – седовласый почтенный старик – покончил с жизнью, сбросившись с высокой скалы.
Однако из-за того, что героиня Гарбо должна все время на экране появляться в мальчишеском одеянии, кинобоссы дали отбой. Заведующий постановочной частью киностудии возмущался: «Мы годами создавали образ Гарбо как великой блистательной актрисы, и вот теперь вы лезете со своим сценарием, желая нарядить ее в штаны и сделать из нее что-то вроде мартышки».
После этого инцидента Гарбо снялась в «Гранд-отеле» и «Если ты хочешь меня», вышедшем на экраны в июне 1932 года. Пока шли переговоры по поводу ее нового контракта с «МГМ», Гарбо улетела из Голливуда в Нью-Йорк, где сняла номер в отеле «Сент-Моритц», а затем и вовсе отплыла на родину, в Швецию.
Мерседес осталась одна. Однако одиночество продлилось недолго; вскоре Мерседес де Акоста начала получать цветы от молодой актрисы Марлен Дитрих, решившей во что бы то ни стало завоевать эту странную особу.
Следует сказать, что Мерседес де Акоста в свое время была знаменита в литературных и кинематографических кругах. Она сочиняла романы, пьесы, киносценарии, ее стихи часто публиковались в прессе.
Мерседес утверждала, что принадлежит к древнему кастильскому роду, хотя бытовало мнение, что ее предки переселились в США с Кубы. Она – младшая из восьми детей Рикардо де Акосты, родилась 1 марта 1893 года; детство и юность, вплоть до Первой мировой войны, провела в Нью-Йорке. Воспитывалась в строгом духе испанского католичества.
Мерседес была брюнеткой с темными глазами, ростом примерно 170 см. Она часто впадала в депрессию; в детские годы она могла громко и долго стонать, забившись в угол. Став взрослой, Мерседес страдала бессонницей и приступами мигрени.
О ее великолепной сестре тот же Сесиль Битон в книге «Отражение стиля» написал: «Потрясающая женщина, похожая на героиню романтического романа, миссис Рита де Акоста Лайдиг явилась истинным украшением первых десятилетий двадцатого века благодаря своему совершенству, которое практически невозможно встретить со времен Возрождения». Благодаря сестре Мерседес познакомилась со многими знаменитостями того времени, начиная с Родена и Анатолия Франса и заканчивая Эдит Уортон и королевой Румынии Марией. Она подружилась с Пикассо, Стравинским, Сарой Бернар и другими знаменитостями.
В ее личной трагедии виновна мать. И странно, что Мерседес настолько любила свою эксцентричную аристократку-мать, что, и повзрослев, даже не упрекнула ее в неразумном отношении к ней самой. Все дело в том, что женщина страстно желала сына, которого собиралась назвать Рафаэлем, и потому звала дочь этим именем. Отец тоже не выказывал недовольства, когда видел, что его дочь всегда одета как мальчик. Мерседес признавалась, что до семи лет была убеждена, что она мальчик. Ее родители только поддерживали в ней это убеждение, отпускали ее играть наравне с мальчиками в мальчишечьи игры. Пока однажды не разыгралась трагедия. Кто-то из мальчиков прямо сказал Мерседес, что она девочка. И даже продемонстрировал почему…
Слухи о связи Горацио с «какой-то неаполитанкой» достигли мисс Нельсон и сильно ее встревожили. Она была готова приехать в Неаполь. Эмма писала любимому: «Сколько еще времени продлится мое счастье? Если приедет та, которая имеет право на тебя… тогда моя любовь останется одинокой и мое сердце умрет под опадающей листвой…» Нельсон запретил жене приезжать, но и задерживаться в Неаполе из-за ухудшавшейся политической ситуации было невозможно. Сэр Уильям подал прошение об отпуске, а фактически это была отставка, и Нельсон сделал то же, пожертвовав положением, славой и почти готовой победой над Мальтой. 10 июня 1800 г. супруги Гамильтон и адмирал покинули Неаполитанское королевство и через всю Европу отправились в Англию.
6 ноября в Ярмуте прибытие Нельсона приветствовала огромная толпа. Его везде сопровождала Эмма. Леди Нельсон проигнорировала не только возвращение мужа, но и банкет в его честь. Возмущенный Горацио тут же поручил адвокату добиться развода. Но его желание при сложном английском законодательстве, а тем более без согласия супруги, было невыполнимо. А свобода Нельсону была очень нужна. Еще перед отъездом Эмма сообщила ему, что ждет ребенка. Он был счастлив, но осознавал, чем ему грозит признание отцовства. И так его отношения с супругой и Эммой стали темой многочисленных светских сплетен. Нельсон решился на неофициальный разрыв с женой, которую это вполне устраивало, ведь с финансовой стороны она ничего не теряла.
29 января 1801 г. Эмма родила двойню. Мальчик сразу умер, но Нельсон был все равно счастлив, что у него есть дочь. Находясь в плавании, он слал восхищенные письма и просил назвать девочку Горацией. «Жена моя! Позволь мне так называть тебя. Перед лицом Неба, в глазах Бога ты являешься ею. Моя жена, моя сердечно любимая, чудная жена! Ты должна знать, моя Эмма, что нет такой вещи на свете, которой я не сделал бы, чтобы мы могли жить вместе с тобой и нашим ребенком… Доверься мне, никогда я не обману тебя!» - так писал Горацио 1 марта 1801 г.
Но обещания обещаниями, а пока приходилось хранить в тайне от лорда Гамильтона и всего света рождение ребенка, которого отдали под присмотр миссис Гибсон. Горацию даже окрестили в возрасте двух с половиной лет, после смерти сэра Уильяма, не пожелавшего ничего знать о незаконнорожденном ребенке. И сам Нельсон числился лишь крестным малышки, доверенной его попечительству. Так и жили они в большом особняке в графстве Суррей - лорд и леди Гамильтон, Нельсон, Горация и кормилица. Старому посланнику надо же было с кем-то век доживать. Умер он в 1803 г. и, как оказалось, все знал и ничего не простил. Все свое огромное состояние лорд оставил своему племяннику, а Эмма получила лишь 800 фунтов ренты в год. Если жить скромно, этого вполне могло хватить, но она давно разучилась считать деньги, они сыпались на нее от мужа и Нельсона, и она не задумываясь пускала их на ветер.
С 1803 г. Эмма почти не видела Горацио, который командовал средиземноморским флотом в войне с Наполеоном. Он вернулся в августе 1805 г., какой-то усталый и надломленный. 35 лет адмирал отдал морю и теперь подумывал об отставке и желал покоя в кругу любящих его людей. Но 2 сентября адмиралтейство вновь предложило ему возглавить флот и обезопасить Англию от морских посягательств Наполеона. Душа Нельсона разрывалась между семьей и привычкой к действию, жаждой подвига и славы. Эмма сказала ему то, что он хотел услышать: «Ты одержишь блестящую победу, а потом вернешься сюда и будешь счастлив». «Храбрая Эмма! - ответил Горацио. - Хорошая Эмма! Побольше бы таких Эмм, и было бы больше Нельсонов…»
Больше они не увиделись. Трафальгарская битва окончилась для Англии и Нельсона очередным триумфом. Французский флот был наголову разбит благодаря тактическому гению адмирала. Он стоял на флагманском корабле в парадном мундире, со всеми орденами и регалиями, превратившись в прекрасную мишень, словно бросал вызов смерти, которой он никогда не боялся. И она его приняла. Французский стрелок с мачты своего корабля сделал только один прицельный выстрел. Нельсон был смертельно ранен. Истекая кровью, он продолжал беспокоиться об окончании сражения и скончался, лишь узнав о победе - 21 октября 1805 г.
Получив сообщение о гибели Горацио, Эмма две недели прометалась в горячке, а затем ее охватило тупое безразличие. Очнулась она, когда ей сказали, что тело любимого доставлено на адмиральском судне в Лондон, чтобы предать торжественному погребению в соборе Св. Петра. 9 января 1806 г. Англия прощалась со своим героем. Эмму в собор не допустили, и она не смогла сказать последнее «прости» маленькому, невзрачному, но бесконечно любимому человеку.
С официальной точки зрения она была «никто» по отношению к покойному. Завещание Нельсона где-то «затерялось» и когда попало к Эмме, законной вдове и всем его родственникам уже были назначены крупные пенсии и выдана огромная сумма на покупку родового имения. Единственной дочери адмирала не досталось ничего. Леди Гамильтон напрасно стучалась в правительственные двери. В 1808 г. она решилась опубликовать «затерянное» завещание в газетах. В нем Нельсон обращался к королю и нации с просьбой не забыть услуг той, которая помогала ему сослужить службу отечеству. Он подробно перечислял все случаи, когда Эмма своим влиянием на неаполитанскую королеву способствовала решению важных для Англии задач. Кроме того, он поручал заботам короля и нации свою «приемную» дочь Горацию. Скандал был огромный. От леди Гамильтон отвернулось все общество, ведь она опозорила имя героя.
У порога Эммы и ее дочери вновь стояла нужда. Она всегда была расточительна, а после горя и неудач пристрастилась к картам и алкоголю. Несколько раз ее выручали друзья, но все испарялось в руках Эммы, как и огромное имение Мертон-Плейс, оформленное Нельсоном на ее имя. Но в каком бы она ни была состоянии и как бы ни нуждалась, она не открыла Горации тайну ее рождения и своего позора и не прикоснулась к деньгам, оставленным отцом на воспитание дочери.
Девочка долго не знала, что она дочь легендарного героя Англии. Ее мать засасывала трясина пьянства. Затем Эмму на десять месяцев упекли в долговую тюрьму. Ей вновь помогли друзья Нельсона. Они выкупили леди Гамильтон и в июле 1814 г. отправили ее с дочерью во Францию. Сломленная неудачами, Эмма мечтала только об одном - удачно выдать Горацию замуж, чтобы она не познала то, что выпало на долю ее матери. Но не успела: дочь Нельсона вышла замуж за священника после ее смерти и прожила до 80 лет.
15 января 1815 г. леди Эмма Гамильтон скончалась в небольшой французской деревушке близ Кале. Организацию похорон взял на себя британский консул. В последний путь ее провожали офицеры стоящих в порту английских кораблей. Для них Эмма, без всяких оговорок и условностей, была единственной любимой женщиной и настоящей женой адмирала Нельсона.
Д’Акоста Мерседес
(род. в 1893 г. - ум. в 1968 г.)
Известная американо-испанская поэтесса и драматург, автор ряда киносценариев. Любовница таких знаменитых женщин, как Грета Гарбо, Эва Ле Галльен, Алла Назимова, Марлен Дитрих, Айседора Дункан.
«Какими словами мне передать читателю то разнообразие личностей, которые сосуществуют в моей душе; возможно, как и у меня, у него или у нее - в зависимости от пола - тоже живут в душе сразу несколько личностей. И сразу возникает еще одна проблема. Кто из нас принадлежит только к одному полу? Во мне временами существуют и мужчина и женщина…» - так писала Мерседес д’Акоста в черновике своих мемуаров, размышляя над неизведанными тайнами человеческой души. Подобные мысли о природе личности посещали ее очень часто. Внутренний мир этой удивительной женщины был необычайно богат и многогранен. А судьба сводила Мерседес со многими известными людьми, и каждая такая встреча несла поэтессе либо нежный роман, либо долголетнюю дружбу. Спустя много лет она с теплотой и восхищением вспоминала своих любимых.