История чулок и колгот. Чулки
У Гали Симоновой круглая дата - сорок лет. Более половины из них - сплошное «ЧП». Так она называет свою работу - чулочное производство: петелька к петельке, день за днем…
Отмечали в ОТК среди вырванных из «контекста» и вздернутых к потолку разноцветных пластиковых ног. Пили шампанское из разовых бокалов, похожих на перевернутые сердечники бобин.
Кто-то подсчитал, сколько полотна наплела женщина за эти годы, получилась колгота длиной до Парижа. Ей подарили путевку в Париж.
Постарались бы, - хохотнула юбилярша, - и на кругосветку б натянули…
Тянуть - было ее любимым занятием. Так она проверяла отсутствие брака в работе, таким она принимала присутствие брака в жизни
Перекрутишься! - отрезала подруга и профорг Лиза Прохоренко. - Ты все равно получила больше, чем думаешь. В конвертик загляни, у нас ведь парное производство - путевка на двоих. Только не знали, с мужем захочешь или с дочкой… Так что, второе имя нужно вписать самой и сдать документы в агентство, крайний срок - двое суток до отлета. На раздумье - нынешний вечер и выходные..
М-да, Симонова, в Париж тебя не пустят!
Помнит ли Лиза, как много лет назад выпалила эту фразу? В заводском общежитии, выкуривая лимитную сигарету. Табак в те времена выдавали по талонам. Прописка у девушек временная, но порцион стольного града по полной.
Лиза сидела на пигментированном от потушенного дефицита линолеуме. Напущенный дым и напускная важность прицельно щурили взгляд. Мимо проплывали прикрытые вздутой «парусиной» собственного производства коленки подруги, - как не «бабахнуть»?! Тем более, у самой Прохоренко всегда хватало денег на импорт, эластичная ткань магнетически льнула к телу.
Замечание больно ранило симоновское самолюбие. Наложила на ляжки «жгут» подвязок. Впредь - ни перекрута, ни вспучивания, ни складочки.
В Пригорах, где Галка родилась и выросла, старые чулки разрезали на ленточки и крючком собирали в коврики. Клали у дверей вытирать ноги. Еще в старых чулках хранили лук. Вешали на стенку.
Галкина мама сберегала в чулке не только лук, но и деньги, правда, уже не в старом, и не на стенке - в комоде. Когда дочка засобиралась в столицу, вытащила - дрожащими руками отсчитала на дорогу.
Столичную птицу счастья Симонова собиралась ловить тоже при помощи колготок, в сеточку. Достала через барыг за бешеные деньги. Увидела точно такие на дочке городского главы - возгордилась еще больше.
Натянула «сети» на творческий конкурс в театральный. Но комиссия не запала. Галка с треском провалилась.
Со свистом вылетела и на лестничную клетку из квартиры в высотке на Котельнической, куда собиралась устроиться гувернанткой к отпрыску третьего поколения известной артистической династии. Сочный бас деда узнавала вся страна, его сын с телеэкрана еженедельно подавал аппетитный пример кулинарного искусства. Кто бы мог подумать, что в этом именитом семействе Галкину участь решит кривоногая сноха со статусом перманентной рогоносицы.
Впервые вижу, чтобы официальную работу с пропиской и отпуском предпочли нелегальному прислуживанию, - утешала понурую Галину разряженная барышня в бюро по трудоустройству. Несколькими часами ранее девушка забрела сюда с надеждой на перспективу, поскольку возвращаться в родные Пригоры считала категорически неприемлемым.
Перспектив перед молодой советской гражданкой выложили две: одну - официальную, на чулочную фабрику с одновременным обучением в ПТУ. Вторую, «из-под полы» - в прислуги с проживанием. От нечаянно свалившейся на голову сказки перекрыло дыхание: в нашей-то стране завоеванного социализма, с равенством и братством, с экспроприацией и раскулачиванием… Вдруг в кабинет с книжными шкафами до потолка, за стол с зеленым сукном, повторять таблицу умножения, читать Пушкина, краснеть и опускать взор, перенимать барственные манеры, подслушивать высокий слог, угадывать измышлизмы… Лук - не на стенке, а во французском супе… Какая жизнь! И главное, до экранно-сценической звездности - рукой подать.
Но… дверь в обитель Мельпомены захлопнулась перед самым носом. Галка рыдала.
Да, что ты, глупенькая, поработаешь годик-два на фабрике, и, с рабочим-то стажем - по льготному тарифу, в смысле, с минимальным проходным балом, в свой институт и поступишь
Она поверила, но чулочная жизнь засосала ее, как вязальный станок пряжу. На выходе - готовый продукт - не укоротить, не обрезать: петелька к петельке, порвешь одну - расползутся все остальные.
Из детства она помнит мультфильм «Ключ»: маленькому мальчику подарили клубок ниток, указывающий дорогу к счастью. Когда же человек прибывал в эту страну, клубок у него отбирали, а феи принимались вязать из них нескончаемые чулки.
Всю сознательную жизнь женщина пыталась высвободиться из удушающей чулочной петли. Но материал оказался на редкость прочным. Говорят, им и машину можно отбуксировать куда нужно, - кто-то из чудиков проводил подобный опыт.
Она и замуж вышла благодаря «ЧП». Была в гостях. На ножке стула - зацепка, на ее ножке поползла петля. Галина ушла за ширму снять, а за ширмой, на столе - лампа… Получился театр теней. Как оказалось, для одного зрителя. Стрелка с чулка угодила прямо в сердце.
Двенадцать бобин кружатся над головой, четыреста игл стрекочут в такт взволнованной ритмичности пульса. В первые месяцы это возбуждало. Потом начало раздражать. Стали развлекать друг друга отрицанием всего провинциального: выбросили из косметички голубые тени, поджатые губы разомкнули на диаметр возможной сигареты и с легкостью изменили постулату по-Чернышевскому: «Умри, но не дай поцелуя без любви», сократив болезненный психастенический процесс до одноактного экшена. Что делать?
В результате, к следующему лету Галке не то, чтобы пролезть в театральный институт, пробраться сквозь ряды кресел в зрительном зале было трудно - седьмой месяц.
Настоящей актрисе не нужна сцена. Блистать можно и в жизни. Но Вовчик оказался небольшим поклонником театральных сцен. Оставалось всю яркость таланта сконцентрировать на роли Снегурочки в периоды фабричных новогодних елок, да еще как-то удалось проявить родительский энтузиазм и поставить в классе у Дашки свою любимую «Алису в стране чудес».
Семен Колобродов - отец главного Дашкиного обидчика Гришки, помог с технической частью: специальная «световая пушка» уменьшала и увеличивала главную героиню, точнее, ее тень. При помощи прожекторов добился поэтапного исчезновения чеширского кота: хвоста, лап, туловища… пока от животины не осталась одна улыбка - натянутая на проволочный контур и раскрашенная эластичная ткань. Все декорации были сделаны не без спонсорства ЧП: облака, деревья, цветы…
Семен Колобродов работал осветителем в одном из самых известных столичных театров. Обычно в его профессию идут Галкины собратья - мужчины, не пробившиеся непосредственно на сцену. Семка, судя по всему, был именно из таких, хотя факт неудачного поступления в актеры отрицал.
Контрамарки на премьеры, закулисное кафе. Как голове не вскружиться?
Они с самого начала не воспринимали свои отношения всерьез. И, как часто бывает в подобных случаях, увлеклись игрой. По-первости делали это от скуки. Потом из тщедушия: чтобы переключиться, нужно было найти себе занятие не менее увлекательное. Вскоре оба осознали, что привычка общаться друг с другом стала зависимостью.
Юбилярша брела домой и размышляла. С дочкой поехать или с мужем? С мужем ей не интересно, дочке не интересно с ней.
Зазвонил телефон.
Я знаю о Вас все. Я слежу за Вами, - прошипел мужской голос. - Я следую за Вами по пятам. Оглянитесь!
Галина оглянулась, сзади никого не было. Она не успела узнать голос, но того и не требовалось - дурачиться подобным образом мог только один человек - Семка. Тот самый Семен Колобродов, ее друг со времен «Алисы».
Ну, и куда же я, по-Вашему, иду?
На бал, прелестнейшая! На бал!
Эй, Улитка, выходи!
Мы с тобой и так отстали -
Даже раки впереди!
Это была выдержка из Льюиса Кэрролла. Она подхватила цитирование:
Слишком уж далекий путь!
Нет, спасибо! Я не выйду!
Я уж как-нибудь!
Что значит «слишком далеко»,
О чем тут рассуждать?
Где далеко от Лондона -
Париж рукой подать!
Женщина побелела и застыла как мертвый коралл. Париж… путевка на двоих… А Семка тем временем продолжал:
Уплыл от этих берегов -
Глядишь, к другим попал! - с учетом промелькнувших мыслей, прозвучало двусмысленно, с намеком на возможный адюльтер:
Словом, хватит ныть, Улитка, и пошли на бал!
Тут же перешел на отсебятину, впрочем, тоже в стихах:
Я снова в разводе, снова свободен, и в отпуске до четверга. Решайся, родная, дорогу ты знаешь, решайся - не занят пока. Приедешь на дачу, я в баньке попарю, с травою чаек заварю. Мы, как в грустной песне - все время не вместе. Решайся - тебе говорю!
Но я-то не в отпуске, - Галина не славилась экспромтами, поэтому рифмовать речь даже не пыталась. - Ближайшие выходные, сам понимаешь, гости-подарки, а там и четверг не за горами.
Предусмотрел.
Что предусмотрел?
Твой уклонизм. Четверг не следующий - через неделю.
Что, нет?
Не правда. Если захочешь - всегда найдешь повод смотаться. Столько лет в браке… Что, прямо-таки ни на сутки не расставались?
Она задумалась. Нет, конечно, расставались. На родину ездила, с Дашкой - к морю. Один раз Лиза серьезно заболела, нужно было помочь и день-другой подежурить. Потом, в командировку уезжала. А так… всюду вместе: и в поход на байдарках, и на рыбалку…
Впрочем, сейчас это было не важно. Отпуск у Семена заканчивается в четверг через неделю. В среду через неделю она возвращается из Парижа, с кем-то. Вариант адюльтера вырисовывался сам собой.
В понедельник днем.
Неужели даже вечер на меня не выкроишь? Как с коллегой по работе - в обеденный перерыв.
Вечером я занята.
В любой другой день.
Может и другой день получится…
Знаю я тебя, только обещаешь!
Он ее даже не поздравил. Забыл или специально?
Симонова решила ничего пока не решать. Взяла тайм-аут, чтобы успеть набрать шары, как при выборах в позднем средневековье. Предлогом засчитать «очко» должен стать какой-либо довод или знаковое стечение обстоятельств.
«Вот только что каким цветом обозначить? Обычно белый - «за». Но как можно супружескую верность отнести к темному, а грехопадение к светлому началам? - размышляла она. - К тому же свадьба - платье, фата… Хотя будни потом заметно сереют… Нет, все-таки пусть будет именно так: если поехать в Париж с Колобродовым - больше черных шаров, если сохранить верность мужу - белых!»
Первым в вымышленную корзину полетел именно черный шар - подтолкнувшая ее к смелой идее Семкина цитата из «Алисы».
Вторым и достаточно веским - белый: если она решится, браку конец. Не важно, узнает или не узнает муж. Ведь женская неверность - потеря надежды изменить что-либо, не изменяя мужу. Тут дороги назад не бывает.
Да, ей асфиксически не хватало свежих ощущений, но и с головой в омут прыгать боязно.
Дома ее ждал сюрприз. Она сама в натуральную величину - кукла - дочкино произведение. Дашка увлеклась подобными поделками еще в тинейджерстве. Из бракованных изделий маминого цеха великолепно «лепились» лица, ноги и руки. Главное - материал практически бесплатный, списанный в ОТК «ЧП» тетей Лизой.
Симонова ненастоящая была набита синтепоном, на лбу пара стежков для рельефности, похожи на морщины. Она никак не могла постичь, как ее Дашка чувствует, какие точки нужно зажать, соединить, где перехватить, чтобы получились обвислые щечки, глубокий взгляд или ямочка.
На Галине-кукле было вечернее платье красного цвета. Декольте и разрез - из которых выглядывали округлости бюста и угловатая коленка. Подергала край - наряд пришит намертво. Жаль, а то сняла и примерила бы, покрасовалась перед зеркалом.
Маман, тебя уже заказали на Рублевку. Платят не торгуясь. Так что, ты у нас в двойном экземпляре только до выставки.
Выставка! Как же она могла забыть!?
Знаешь, Даш, а мне путевку в Париж подарили.
Отлично!
Может, не ехать? Иначе не попаду к тебе на открытие.
Что за глупости! Нет, конечно, ты там - центральная фигура, - дочка кивнула головой в сторону куклы, - но она тебя подменит.
«Меня уже и куклой заменить можно!» Кстати, у того отпрыска, которому Галка так и не прочла Пушкина, своя кино-студия и дача на Рублево-Успенском шоссе. Может, именно у него суждено стоять в холле ее чулочно-синтепоновой копии?
Черный шар! Однозначно - черный шар!!!
В детстве ее звали синим чулком, и у нее была голубая мечта. Цокать шпильками по ночной московской мостовой и знать, что где-то совсем недалеко, буквально за тем вот горбатым мостиком стоит ее дом с ее квартирой.
Предметом вожделения была не жилплощадь, как таковая, а ощущение ее присутствия. Осознание, что есть каменная стена, за которой можно укрыться. Тогда допускается бродить долго-долго, всю ночь, измять ступни, сточить набойки.
«Самый темный час - перед рассветом.» Это не про Москву! В Москве он - самый яркий, иллюминационно-сказочный, иллюзорно-дивный. Сразу после него мир бледнеет.
Пора домой. Словно убегая от накрывающей город серости, ты прорываешься сквозь прелый подъезд, с натугой поднимаешься на свой этаж, акустика вздрагивает от скрежета лифта.
Внутренняя мягкость жилища начинается с коврика в прихожей. Потом теплый душ, халат и тапочки… В спальне - зашторить окна, выключить бра и пропасть под вздутостями одеяла.
Да, малое упущение: все это время, и на мостовой, и в постели - ты льнешь подреберьем к твердому мужскому запястью.
За последние двадцать лет такая ночь была в жизни Галки единожды, и она до сих пор испытывает за нее неловкость, потому что руки были разные. Не в смысле - правая и левая, а двух разных мужчин. Гуляла с Семеном, в постель легла к Вовчику.
Сменщица заболела, пришлось задержаться, - муж верил ей безоговорочно.
В субботу пришли гости. Еще одно испытание. Среди гостей - профорг Лиза. Скажет или не скажет, что путевка на двоих?
Целый день занималась собой. Сон до полудня, зарядка на балконе, ванна, маски, примочки…
У плиты почти не стояла. Знала небольшую сеть супермаркетов с хорошей кухней - еду невозможно отличить от домашней. Дашка испекла пирог.
Пробовали-хвалили. Виновница хитровато молчала. Играли в ручеек. Танцевали, и с Галкой и с Галкиной синтепоновой копией.
Вспоминали много чего. В самом конце Лиза встала и произнесла тост. Он был за семейственность.
Сама Прохоренко бракосочеталась и разводилась дважды, потом перестала регистрировать да подсчитывать. Столько раз пыталась начать все с чистого листа. Сына отправила к родителям, там и вырос, потом проездом, через Москву - на Дальний восток в мореходку. Виделись мельком. Вся жизнь мельком, транзитом через чужие судьбы. Ее погоня за счастьем - сплошные фальстарты.
Лиза говорила о «сплаве железного характера с золотой выдержкой» да об «одной подушке». Вещала с искренней завистью, той, которую неловко прячут за легкой усмешкой. С той же усмешкой внимала речам подруги и хозяйка. Ее одновременно и смущало, и забавляло то, что столь пламенный панегирик в адрес постоянства на глазах превращался из шара белого в шар черный - Лиза так и не упомянула о предстоящей поездке.
Галка мотнула головой, ей послышалось отчетливое громыхание каменного безгранника по желобу. На самом деле, то был лифт, увозивший гостью.
Муж складывал посуду в раковину. Женщины сидели на диванчике и не знали, о чем бы поговорить, лишь бы не подключаться к уборке.
Мам, я сегодня с Гришкой встретилась. Случайно. В магазине.
С каким Гришкой?
С Колобродовым. Помнишь, мне в портфель снежки подкладывал? Ты же еще с его отцом приятельствовала.
Помню, - ответила Симонова как можно спокойнее. - И что Гришка?
В «Сколково» метит. Говорит, идей полно. Одет гламурно, ручку целует…
Ручку - это у него наследственное. Что значит «гламурно»? В костюме с люрексом?
Дочка расхохоталась:
Ха! Нет, конечно… В костюме… но особого кроя. Без галстука. Рубашка - шелк. А отец с ними уже давно не живет. Женился на другой, потом и с той развелся. Кстати, Колобродов-младший утверждает, что его батяня был в тебя влюблен. И даже у них с Гришкиной маман случались на этой почве конфликты.
Нужно было срочно переменить тему:
Вовчик, Вов!
Муж выглянул из кухни:
Ты меня любишь?
А поехали со мной в Париж.
А пойдем со мной вытирать посуду!
Я серьезно!
И я серьезно! А насчет Парижа… дороговато
Галка промолчала… И через полчаса поняла: «изделие окантовано», - имеется у них на «ЧП» такой термин, означает готовность товара к отправке на торговую точку. Раз не сказала про «второе лицо» в подарке сразу, теперь уже говорить поздно.
Деньги нынче хранятся не в чулке, а в банке - еще один косвенный знак в пользу новой жизни.
Она решила приодеться перед встречей, мужу скажет, что приобрела наряд для путешествия. Уже знала, что купит - имидж закомплексованной юности: синие чулки, к ним - водолазку в тон и серую юбку-колокольчик на лямках, материал - мягчайший мохер. Эффектно и на ощупь приятно! Целую неделю манекен в подобном прикиде цеплял ее глаз в витрине Марьинского универмага.
В банке была очередь - четыре человека. Двое мужчин, одна бабулька с котомкой и длинноногая девица.
У девицы сзади на чулках декоративные швы. На правой ноге шов отклонился в сторону, ткань из-за этой перекрутки опасно натянулась. Опытному Галкиному взгляду понятно - может лопнуть и расползтись.
Было время, Симонова пользовалась «служебным преимуществом» - покупала три чулка по цене двух. Удобно: один придет в негодность - можно заменить. С прошлым сложнее. Здесь «старье» так просто не выбросишь.
Иллюзий о повторном браке она не испытывала. Если бы Семен захотел, он бы и раньше ее из семьи увел. А так, объявлялся время от времени, словно за ниточку дергал: привязана еще, или уже нет… С одиночеством в отдаленном будущем Галя смирилась, бурный роман ближайших дней ждала с вожделением. Но как пережить период между ними: оглушающее молчание близких, Лизкино любопытствующее ехидство, раздел имущества?
Ну, Дашка давно собиралась перебраться на съемную. Им с Вовой после обмена достанется по «однушке». А каким образом «распилить» альбомы с фотографиями? Их первого «ребенка» - забавного крокодильчика из «Киндер-сюрприза»? Новые хозяева, должно быть, разберут выгоревшую вагонку в спальне. А ведь они - полгода кряду: две руки держат, две - шурупы вгоняют…
Еще ничего не произошло. Можно просто встретиться, позволить поцеловать ручку, выслушать поздравление, принять цветы и уйти… Белый шар… Где бы найти белый шар? Весомый, мощный…
В зале было душно. Очередь двигалась, но медленно. Мужчина впереди запросил детальную выписку. Еще несколько минут, и Галка у окошка. Просунула сберкнижку, потом голову, назвала сумму. Получила номерок, переместилась к кассе.
Денег - больше, чем нужно. Избыток собиралась обменять на дорожные чеки, - бывалые туристы присоветовали. Распахнула сумочку, в ряд с загранпаспортом и конвертом с путевкой начала укладывать купюры…
Еще!!! - раздался грубый бас сзади. - Живо!!!
Повернуть голову не получилось, висок уперся в ствол.
Без фокусов! - продолжал орать грабитель. - Все, что есть в железном ящике!
В Галкиной голове поползло:
Вот я и покойник. «Покойник» - от слова «покой». Хорошо, не успела с Семеном дел натворить. Было бы что, приперся б на похороны… Негоже, чтоб у гроба мужики локтями толкались.
Симонова всегда любила вместительные сумки. Эта ее «авоська» даже почти закрылась после того, как кассирша нашпинговала кожаное нутро валютой трех государств. Точнее, двух и Евросоюза.
«Евро… Па… Па… Париж… Пока, Париж!» - оказывается, запинаться можно не только на словах, но и в мыслях.
Грабитель исчезал с ее сумкой под мышкой. В сумке - средства и документы, - все, с чем она собиралась начать новую жизнь.
«Камеры! Здесь же должны быть камеры! Его опознают, поймают, вернут!!!»
Обернулась. Ну, конечно! Как же иначе?! На лицо бандита был натянут черный чулок. Сообщник, в таком же чулке, стоял возле входа и держал скрученного охранника. «ЧП» - парное производство.
Через секунду их уже не было. Белый всепоглощающий клубок света громадным шаром ворвался в распахнутую дверь. Галка вздохнула с облегчением.
Наталья Шеховцова
Это были замечательные костюмы, которые сшили мама с моей старшей сестрой. Ну, то есть относительно старшей, поскольку двадцать минут – это не такая уж существенная разница в возрасте!..
Моей сестре Ксении, Ксюшке или Ксюхе, как я ее чаще всего называю, тоже всего лишь одиннадцать, как и мне, а она уже заправская швея. И вообще, она мамина помощница, отрада и «золотце» - в отличие от меня, сорви-головы, и «золота самоварного». Мы с Ксюшкой – двойняшки.
Мы очень разные. Тем не менее, Ксюшка и мама очень любят меня, а я очень люблю их. Ну что поделаешь, что я такой вот уродился!.. Так что когда мама с Ксюшей шили ей и мне костюмы к новогоднему балу-маскараду, они превзошли сами себя.
Ксюше сшили длинное переливающееся платье принцессы, а мне – костюм принца. Я помогал делать короны из твердого картона и золотой бумаги.
Костюм принца получился просто блеск! Камзол на рубахе с пышными рукавами, перевязь со шпагой, маленькие пышные штанишки с такими же разноцветными прорезями, что и на рукавах, и, вдобавок ко всему, обтягивающие двухцветные, желто-красные колготки.
Правда, колготки меня несколько смутили. Все-таки в моем возрасте мальчики уже не носят колготок. Но мама меня успокоила, сказав, что принцы и вообще дворяне в те далекие времена носили даже не колготки, а чулки, и что чулки вообще изначально были мужской, а не женской одеждой. Это уже много позже женщины «присвоили» чулки себе и затем преобразовали их в колготки для собственного удобства.
«Принцесс» на балу было много, и «принцев» тоже хватало, но мой костюм произвел особенное впечатление на всех – особенно на моих одноклассниц и даже девочек постарше. Многие из них хотели танцевать только со мной! Я до этого ни разу в жизни так много не танцевал с разными девочками. Хорошо, что я занимаюсь в студии бальных танцев, так что танцы для меня не проблема. А еще я хожу в секцию восточных единоборств. Там мне тоже очень нравится, несмотря на то, что времени просто на безделье почти не остается.
Мама даже рада этому. «Больше нужных дел – меньше времени на шалости!» – так она говорит.
Шалить я все равно успеваю...
«Для мальчика это неизбежно.. – вздыхает мама по этому поводу. – Но тут уж ничего не поделаешь! Мальчик он и есть мальчик!..»
В общем, тот новогодний бал был самым лучшим праздником в моей жизни. Вдобавок ко всем танцам, конкурсам, призам и подаркам, я – то есть мой костюм – получил и Гран-при в конкурсе костюмов.
Мама и Ксюха были просто в восторге!.. Правда, Ксюха немного дулась из-за того, что ее костюм принцессы получил только первое место...
Но вот праздники кончились, наши костюмы были спрятаны в шкаф, и начались обыкновенные будни. Я ходил в школу, куда время от времени вызывали маму, спорил и ссорился с сестрой, что было для мамы очень огорчительно, и не очень аккуратно убирал в своей комнате, что тоже было не так уж и радостно даже для меня самого. Я бы хотел чаще видеть улыбку на мамином лице. И я не хотел так часто ссориться с сестрой. Само как-то получалось...
А потом вышло так, что я немного приболел. Грипп!...
Неделю я провалялся в постели, и мама с сестрой очень переживали за меня, и очень заботливо ухаживали за мной. А потом еще неделю я просидел дома, постепенно приходя в себя. И мама так строго запретила мне выходить на улицу, что я не рискнул нарушить ее запрет.
Вот в конце этой второй недели и случилось так, что я чувствовал себя уже совсем почти хорошо, но все равно сидел дома, пока Ксюха была в школе, а мама – на работе.
День уже приближался к вечеру. Я долго спал, потом смотрел телевизор, читал книжку, играл в свои старые машинки, но все равно мне было скучно.
Тогда я подошел к шкафу, где висели наши новогодние костюмы, и принялся вновь их разглядывать, вспоминая ощущение праздника, которое было связано с ним. Мне даже захотелось вновь нарядиться принцем. Еще больше, как ни странно, мне захотелось надеть платье принцессы. Мне, вообще-то, уже в тот день хотелось его примерить, когда Ксюха сама его примеряла и вертелась перед зеркалом.
Я даже покраснел от своих собственных мыслей. Хотя что тут было краснеть – никто же не может слышать, как человек думает. Все еще краснея, я протянул руку и прикоснулся к платью принцессы. Только прикоснулся!.. Какая это была замечательная, гладкая ткань. А ткань сорочки с пышными юбками, которые Ксюха надевала под платье, была еще мягче и тоньше! Я только вздыхал, разглядывая и разглаживая их. И мне с каждой мгновением все больше хотелось нарядится принцессой. Даже больше, чем принцем. И все-таки я не стал этого делать. И не только потому, что это было не мое платье. А просто.. Ну что за праздник в одиночку!..
Зато я вдруг вспомнил то удивительно приятное, уютное чувство, которое давали мне колготки, что я носил вместе со своим костюмом. Они так классно обтягивали ноги...
И теперь мне уже захотелось надеть колготки! Я немного подумал, и решил, что колготки надеть я, пожалуй, могу. Но я не стал надевать эти разноцветные, праздничные – все по той же причине.
Я пошел в комнату к Ксюшке и открыл ее шкаф. Я надеялся, что там есть колготки, которые она еще не надевала.
Действительно, там лежала новая пара белых нарядных колготок, в еще нераспечатанном пакете.
Я взял пакет, пошел в свою комнату, снял свои спортивные штаны, и надел колготки. С некоторым трудом, между прочим. К счастью, мама научила меня, как надо их надевать, а то бы я, наверное, так и не сумел бы их натянуть правильно. К тому же я еще не забыл, как носил свои собственные колготки, в детский сад.
Надев колготки, я подошел к зеркалу, и, задрав свою футболку, стал разглядывать свое отражение. В общем-то, смотрелся я неплохо. Ноги у меня не кривые, не худые, и только попа не такая круглая, как у Ксюхи. Но я ведь мальчик, и мне и не положено иметь такую же попу, как у девочки.
Между прочим, моим ногам в этих белых плотных колготках было так же уютно, как и в тех, праздничных, разноцветных. И мне уже не хотелось их сразу снимать, как я собирался с самого начала. Я-то ведь собирался их снять и уложить обратно в пакет, чтобы Ксюха ничего не заметила!.. (Хотя разве можно не заметить, что белье уже кто-то надевал?..)
В то же время мне не хотелось ходить только в одних колготках. Нужно было что-нибудь одеть сверху. Только не спортивные штаны! А то будет слишком жарко.
И я вспомнил, что в садик мама поверх колготок надевала мне шортики.
Я как следует пошарил в шкафах и нашел свои старые шорты, которые носил года два назад. Это были маленькие трикотажные черные штанишки, и я надеялся, что они вновь налезут на меня.
Они налезли!..
Я заправил в шорты футболку и снова подошел к зеркалу. Теперь был полный порядок. Я был полностью одет – как маленький мальчик. Я смотрелся так забавно в этих маленьких штанишках и колготках, что даже сам себе хихикнул. Но мне было очень хорошо. Я вспомнил, как был маленьким, как старался всегда и во всем помочь маме, и как она называла меня своим лучшим помощником, так что Ксюха даже ревновала меня к маме из-за этого.
И я решил снова сделать для мамы – и для сестры тоже! – что-нибудь хорошее. Я же говорю, я очень их люблю, и они ведь так беспокоились обо мне, когда я валялся в постели с высокой температурой.
Прежде всего, я убрал у себя в комнате. Все эти дни за меня убирали мама с Ксюхой, но я ведь уже выздоровел. Я заправил кровать и как можно красивее уложил подушки. Потом я включил пылесос и пропылесосил все ковры. Потом я пошел в ванную и заглянул в ящик для грязного белья. Там лежали несколько простыней и наволочек. Я обрадовался! Я знал, как стирать, хотя мама и боялась доверить мне эту дорогую, недавно купленную стиральную машину.
А что тут бояться? Надо действовать по инструкции!..
Так я и действовал. Я залил воду, засыпал по мерке порошок, а дальше все было уже гораздо проще. Гораздо труднее для меня оказалось повесить уже выстиранное, выполосканное и отжатое белье на веревки. Но и с этим я справился! Я подставил табурет, и все у меня получилось прекрасно.
После этого у меня еще осталось время, и я нарисовал картинку, где изобразил нас троих и подписал: «Это мы!» Рисовать у меня не очень хорошо получается, но я старался изо всех сил.
А тут и двери открылись.
Пришли мама с Ксюхой!
Я обрадовался и побежал к дверям с картинкой в руках:
Мама, Ксюшка, смотрите, что я нарисовал!.. – закричал я вместо приветствия, едва мама с сестрой вошли в прихожую.
Боже мой! – воскликнула мама. – Это что у нас тут за старшая группа детского сада?.. Нет, даже на старшая. Средняя!
Мама, он надел мои новые колготки! – возмущенно завопила Ксюшка. – Я еще сама их не надевала, а он надел!..
Ладно, не жадничай, я тебе куплю новые! – одернула ее мама. – Делов-то. Зато смотри, какой он лапочка в этих колготках и штанишках!..
Лапочка... - буркнула Ксюха.
А еще я убрал в своей комнате, пропылесосил ковры и постирал! – поторопился добавить я.
Боже мой! – снова воскликнула мама. – И... Машина в порядке?..
В полном!
Мама скинула свои сапоги, повесила шубу и шапку, и помчалась в ванную.
Увидев развешенное на веревке белье, и проверив машину, она сказала:
Ну надо же!
И озабоченно потрогала мой лоб.
Может быть, у тебя опять температура?
Нет у меня температуры! – сказал я. – Просто я по вас скучал и хотел сделать вам что-нибудь хорошее.
И ты и вправду сделал! – воскликнула мама, и, присев, принялась меня обнимать и целовать.
Ксюша посмотрела на меня сначала недоверчиво, а потом хихикнула и сказала:
А ты и правда в моих колготках и этих шортиках смотришься как ангелочек! Прямо не верится, что ты мой брат.
Почему же – «не верится!» - поторопилась вмешаться мама. – Женя у нас всегда был очень хорошим мальчиком. Ну, шалит иногда, что ж теперь...
Это на тебя так мои колготки подействовали? – спросила Ксюшка. – Может быть, ты теперь и платья мои будешь носить?..
Это было ехидное замечание, но я, почему-то, не стал обижаться, а серьезно сказал:
Глупая ты все-таки, Ксюшка! Я же сказал – я хотел сделать для вас с мамой что-нибудь хорошее, а ты ехидничаешь!
Тут я перехватил мамин взгляд, которая смотрела на меня с загадочным блеском в глазах.
Платья... - повторила она Кюшкины слова. – Это мысль! А я-то думаю, зачем мы все же купили Ксюше не одно новое, а сразу два платья! Значит, второе я купила Жене!..
И мама засмеялась.
Я смутился.
Мама, ты чего?.. – спросил я. – Ты же не собираешься наряжать меня в платье, как девочку?..
Не собираюсь!.. – кивнула мама, все еще улыбаясь. – Но ты знаешь, маленький, мы действительно с Ксюшей долго не могли выбрать из двух платьев одно, и, в конце концов, мне пришлось купить оба. Наверное, это не случайно!..
Не называй меня маленьким! – недовольно буркнул я.
Ну почему же, золотце ты мое? – нежно спросила мама, вновь обнимая меня и целуя в обе щеки. – Во-первых, ты все еще не такой уж и большой. Как и твоя сестра. Во-вторых, ты ведь сам оделся, как маленький мальчик!.. И тебе очень идет быть одетым так. Хочешь, я тебе тоже куплю колготки, чтоб не пришлось вновь занимать их у Ксюши?.. Ну, хочешь?.. Только честно!
И мама опять меня обняла и поцеловала. Это было так приятно, что я не стал спорить и сказал:
Вот и славно! – просияла мама. – Только не годится все время ходить дома в белых колготках. Для дома я куплю тебе синие, такие же, как у Ксюши. А белые будут на выход.
И мама, поправив на мне шортики, слегка меня шлепнула.
Ты моя прелесть! – сказала она.
Я покраснел. А Ксюшка засопела. Она опять ревновала!..
Да ты мое солнышко! – быстро повернулась к ней мама. – И ты моя прелесть! Вы у меня две прелести! Два моих самых важных в жизни человечка!
И мама, обняв Ксюшку и расцеловав ее, тоже слегка ее шлепнула.
Ксюшка облегченно вздохнула.
Я посмотрел на сестру снисходительно. Что тут ревновать?.. Мама любит нас совершенно одинаково!..
Женечка, и все-таки.. – сказала тут мама. – Давай ты все же примеришь одно из платьев? Вы с Ксюшей одного роста, и мне хочется увидеть оба платья одновременно. На собственных детях!..
Ксюшка хихикнула.
Ладно... - согласился я. – Только пусть она не хихикает! А то я ей как дам!..
Она не будет хихикать! – успокоила меня мама. И добавила строго: - Ксюша, чтоб я больше не слышала от тебя ничего подобного, ясно?.. Это просто примерка. И не более того.
Ясно... - вздохнула Ксюша.
Ну, начнем! – сказала мама. – Примерять будем в моей комнате.
Там мама сказала мне снять шорты, и помогла Ксюше снять ее школьное платье. Теперь мы оба были с ней одеты почти одинаково. Я в белых колготках и белой футболке, а Ксюша тоже в белых колготках и белой нижней сорочке, которую она носила под платьем.
Мама перемигнулась со мной, и первой принялась одевать Ксюшу. Она надела ей розовое платье с белым кружевом по подолу и краям рукавов. Кружевом было обшито и само платье, в несколько рядов.
А затем точно также же платье мама одела и на меня! Только это было не розовое, а светло-зеленое платье, но кружево на нем было тоже белоснежное!.. Еще у платьев были совершенно одинаковые белые отложные воротники, застегивающиеся спереди.
Платья были одинаковой длины, и не доходили примерно ладонь до наших колен. Ксюша в этом новом наряде смотрелась просто великолепно.
«Интересно, а как я выгляжу я сам?» – подумал я. Конечно, это было не платье принцессы, но зато оно уже было на мне!.. И ощущения у меня были самые приятные.
И тут Ксюша воскликнула:
Мама, какой Женя хорошенький! Ему так идет быть в платье! Как будто у меня не брат, а сестра!
И Ксюша в порыве чувств кинулась ко мне и принялась меня целовать и обнимать!..
Самое странное, что я вдруг, неожиданно для себя, тоже обнял ее в ответ и поцеловал в щеку, чего не делал уже лет сто, с ранних детсадовских времен.
А ты еще красивее в этом платье! – сказал я ей. – Ты вообще очень красивая девочка.
Правда?.. – спросила Ксюша, розовея под цвет своему платью. – Ты это взаправду сказал?..
Конечно, взаправду! – воскликнул я.
И опять обнял и поцеловал свою сестру. Я чувствовал к ней такую братскую любовь! И уже не хотел этого скрывать, и не стеснялся этого.
Да вы мои ненаглядные! Вы мои замечательные! – воскликнула тут и мама. – Как я рада все это видеть и слышать!.. Вы самые лучшие дети на всем белом свете!
И мама, наклонившись к нам, обняла нас обоих.
Жаль только, волосы у тебя короткие. – сказала она мне. – А то бы можно было заплести тебе банты!..
Ничего, волосы у него еще отрастут. – сказала Ксюша. И предложила: - Мама, пусть это будет Женино платье!. Раз оно ему так идет. Пусть он носит его хотя бы дома!
Мальчики же не носят платьев... – пробормотал я.
Почему же не носят? – сказала мама. – Кто устанавливал такие правила? А если это красиво? Если от этого у мальчиков смягчается характер?.. Я думаю, Ксюша совершенно права! И разве тебе самому неудобно или неприятно? Ну-ка, повернись туда и сюда!
Я повернулся. Подол платья взметнулся вверх, и мне стало вдруг очень приятно. Колготки обтягивали ноги, а платье давало ощущение какой-то новой свободы, не так, как шорты или штаны.
Ну вот, чувствуешь? – спросила мама.
Я только молча кивнул головой, потому что и в самом деле чувствовал себя в платье очень хорошо и уже не хотел его снимать. Но вслух я сказал:
Мне теперь переодеваться?..
Ни в коем случае! – сказала мама. – Это твое собственное платье и ты можешь носить его сегодня сколько захочешь.
Но оно же праздничное!.. – возразил я.
А у нас сегодня праздник. – улыбнулась мама. – Ты выздоровел! Ты сделал мне и Ксюше подарок, а я сделала подарки вам обоим. Так что я пойду сейчас приготовлю что-нибудь вкусненькое, а вы с Ксюшей идите пока поиграйте!
А во что нам играть?.. - спросил я.
Ну, во что могут играть две хорошенькие, две примерные девочки? – улыбнулась мама. – Конечно, в куклы!..
И мы и правда пошли с Ксюшей играть в куклы.
С тех пор мы с ней часто играем в девчачьи игры и больше не ссоримся и не деремся. И платья я теперь тоже ношу очень часто. Если честно, дома я вообще ношу только платья. Их у меня уже полный шкаф!..
Но это не означает, что я превратился в девочку. Нет, я так и остался мальчиком. Только уже другим, не таким, как прежде. Днем я гоняю с пацанами в хоккей, и в футбол, иногда дерусь даже, но это ведь только на улице. А дома я играю с сестрой и мамой, как будто я – примерная девочка, послушная дочка и верная сестренка. Это классная игра!.. И вот ведь парадокс – чем больше я играю в девочку, тем сильнее чувствую себя мальчиком!..
Волосы у меня теперь и в самом деле отросли. На улице и в школе я ношу хвост, типа, как испанский мачо. И никто не знает, что дома мама или Ксюша делают мне косички и заплетают в них банты. При этом мама и Ксюша даже иногда спорят, чья очередь их заплетать. Они обе у меня такие лапочки!..
Пожалуй, сложно найти второй подобный предмет гардероба, который бы не только сопровождал человека вот уже более 8 веков, но и постоянно менял свой гендерный признак, как чулки. Сначала появившись как истинно женский предмет одежды, позже чулки стали атрибутом преимущественно мужского гардероба, а потом вновь перекочевали в женские шкафы, где из обязательного предмета стали редким атрибутом соблазнительниц. И именно нейлоновые чулки стали бомбой, невероятным коммерческим успехом и символом нового времени. Этой славы не повторили ни изделия из лайкры, ни колготки, ни более современные их собратья.
История появления
Чулки были известны еще в Древней Греции, и носили их исключительно женщины. Напоминали они скорее тонкие вязаные носки на всю длину ноги. Также подобие вязаных чулок находили в древних коптских гробницах, в захоронениях, датированных 5 веком до нашей эры. Однако в дальнейшем человечество утратило искусство столь тонкого вязания, и чулки шились из тонкого полотна или кожи. Вновь вязаные чулки появились в гардеробе человека только в 16 веке в Испании. Воины во времена Реконкисты в обязательном порядке умели чинить свои чулки, так как те были предметом первой необходимости в конном походе. Однако такое мастерство было редким. Так, королю Людовику Восьмому даже преподносили в дар вязаные чулки от испанского короля.
Французский король и его придворные же носили в то время аналоги, сшитые из шелка и бархата. Они считались незаменимым элементом мужского костюма, так как, во-первых, они скрывали несовершенную волосатость мужских ног, во-вторых, скрывали накладки на икры (икры мужчины должны были быть развитыми, а отсутствие выраженных икроножных мышц делало мужчину женоподобным). От тонких эластичных белоснежных чулок, связанных из французский король пришел в восторг. В 1589 английский священник изобрел вязальный станок, на котором стали вязать тонкие чулки.
Оружие соблазнения
Вопреки расхожему мнению, чулки не были только лишь мужской одеждой, их носили и женщины. Отличие было в том, что для мужчин это была именно одежда, выставляемая напоказ. Для женщин это было скорее белье, которое стыдно было показать, и скрывали ножки в чулках под многослойными юбками. В 16 веке Елизавета «отобрала» чулки у мужчин, и они стали только женскими, однако все так же скрывались от глаз посторонних. Но женщины той эпохи стали осознавать, как много мужчина может отдать за один взгляд на ножку, обтянутую чулком, мелькнувшую между юбками, когда дама выходит из кареты. Поэтому чулки украшают вышивкой, драгоценными камнями и лентами.
В 18 веке Маркиза де Помпадур ввела новую моду на укороченное платье, которое открывало щиколотку, и вот тут чулки стали той самой пикантной деталью костюма, которая невероятно привлекала мужчин. В 19 веке с эрой всеобщего раскрепощения и появлением кабаре в моду вошли яркие чулки самых разных цветов. А уже в начале 20 века в моде более практичные оттенки - телесные, персиковые. Мода на загар привела к популярности коричневых чулок.
Появление нейлоновых чулок
24 октября 1939 года вошло в историю благодаря американской химической компании DuPont. Химик Уоллес Карозерс, трудившийся в исследовательской лаборатории компании, впервые синтезировал этот полимер. Его назвали нейлоном, и уже не совсем известно почему, но существуют несколько версий:
- Это производное от названий городов Нью-Йорк и Лондон.
- Это аббревиатура от названия нью-йоркской лаборатории.
- Это слово, придуманное компанией DuPont, взятое из произвольного начала и окончания -лон, которое часто использовалось в названиях других синтетических волокон.
Фурор нейлона
Как бы то ни было с названием, нейлон произвел фурор, и компания DuPont выпустила в продажу небольшую партию чулок из инновационного материала. Было в это в небольшом универмаге в городе Вилмингтон. Ажиотаж был немыслимый, даже несмотря на то, что цена на новинку была очень высокой - нейлоновые чулки стоили в два раза больше шелковых! Эту партию раскупили в считанные дни, счастливые покупательницы даже натягивали свежекупленную пару прямо на улице.
Через полгода новая партия поступила уже в другие города. Туда, где они продавались, женщины ехали из соседних населенных пунктов. В начале 1940 года в Нью-Йорке продали 5 миллионов пар всего за 1 день. Женщины выстраивались в длинные очереди за новинкой.
Производитель подогревал ажиотаж рекламой, в которой говорилось, что нейлон такой же тонкий, как паутина. и такой же прочный, как сталь. Фото нейлоновых чулок на рекламе буквально кричало о том, что это предмет первой необходимости для современных дам. Конечно, женщинам после десятилетий борьбы с плотными неудобными вязаными чулками хотелось этой легкости и прочности. А вот еще один слоган компании DuPont: «Предпочесть шелковые чулки нейлоновым - все равно что выбрать лошадь, а не автомобиль».
Вторая мировая и чулки
Однако радость дам от обладания такими тонкими и эластичными чулками была недолгой. Вскоре после их появления на прилавках началась вторая мировая война и нейлон был признан стратегическим материалом для американской армии. Все его производство пускали на военные нужды, машины для производства чулок переформатировали в производство канатов и парашютов. По всей стране даже организовывались пункты по приему рваных пар, которые перерабатывались.
Американские девушки в нейлоновых чулках, привыкшие к удобству, не хотели показывать друг другу, что лишились этого важного предмета, и имитировали чулки на ногах, рисуя швы прямо на коже и покрывая ноги коричневым спреем.
10 лет послевоенного триумфа нейлоновых чулок
По мере приближения окончания войны, в 44 году, нейлон уже не был нужен оборонной промышленности Америке в том же объеме, и чулки вновь стали выпускать. Тогда же их привезли и в Европу.
Нейлоновые чулки уступили популярность новым технологиям лишь в 1959 году, когда тем же концерном DuPont была получена лайкра - синтетические полиуретановые нити, еще более эластичные и прочные, чем нейлон. А самое главное - они не сползали с ноги благодаря эластичной резинке, теперь не нужно было носить еще и специальный пояс. А уже вскоре начинают массовое производство колгот, которые были настолько удобнее в повседневной носке, что чулки медленно, но верно становятся предметом скорее роскоши, чем необходимости. Этому способствует и мода на мини-юбки, стремительно захватывающая мир. А с радикальным мини чулки не наденешь, тут помогут только колготки.
Нейлоновые чулки в СССР
В Советском Союзе со всем, что в Европе и Америке давно делало жизнь женщины более комфортной, всегда было плохо. Это касается и предметов личной гигиены, и косметики, и нижнего белья, и чулок. В СССР они, конечно, были, но в сильном дефиците, и женщины в нейлоновых чулках казались недосягаемо прекрасными.
Экземпляры отечественного производства не отличались особой красотой и женственностью. Поэтому охотились за привезенными из ГДР или Чехословакии. Но их могли купить только очень состоятельные женщины, а точнее, жены дипломатов или партийной элиты. На какие только ухищрения не шли советские женщины, чтобы продлить жизнь своим «капронкам»! Журнал "Работница" давал для этого довольно экстремальные советы, отвечая на вопросы, можно ли гладить нейлоновые чулки, хранить чулки в холодильнике, штопать своими волосами, которые менее заметны, чем нитки. Совсем изношенные использовали в хозяйстве - выкинуть пару драгоценных, даже изорванных нейлоновых чулок просто не поднималась рука.
Шов на чулках как элемент соблазнения
Современные чулки могут быть какими угодно, в том числе и со швом сзади. Этот шов, как четкая вертикаль, делает ноги надевшей их женщины практически бесконечными, особенно в сочетании с высокими каблуками.
Изначально нейлоновые чулки со швом были первыми производимыми моделями. Такова была особенность первых станков по их изготовлению: они сшивали готовое нейлоновое полотно. Позднее появились цельные чулки, однако спустя десятилетия шов снова вернулся к модницам.
Правда, вскоре он стал атрибутом скорее вульгарного образа, мало какая приличная женщина в начале двухтысячных осмелилась бы надеть ретро-нейлоновые чулки. Но все меняется, и сегодня чулки со швом потеряли свой легкомысленный окрас и стали ассоциироваться только лишь с ретростилем. И хотя сегодня чулки со швом не наденешь в офис, для вечернего образа они вполне уместны.
Девочки привет!
Недавно в блоге у Карины обсуждали своих домашних животных. Но со своей собачкой, я бы хотела познакомить вас отдельно, так как история её появления в нашей семье очень забавная. Начнём с того, что у меня уже был далматинец и я благополучно сплавила его маме, так как утренние прогулки по морозу меня вообще не впечатляли, да и тесновато такой собаке в квартире. После этого решила, что если и заведу собаку, то только ту, которую можно приучить на лоток. Мой муж, тогда ещё молодой человек, всегда пёрся по всяким зверушкам и так и норовил припереть их в дом, но я держала оборону. Это было небольшое отступление.
В один прекрасный день, я пришла на обед и заметила, что порвала колготки. Повозмущалась немного и приказала своему благоверному привезти мне новые. И тут он говорит: " Как ты так носишь колготки!? Почему они у тебя через день рвутся? Вот я бы месяц в одних ходил и не порвал". Хах! Месяц! Куда уж там! И мы начали спорить, я утверждала, что это вообще не реально, он говорил, что в легкую. И тут он говорит:" А давай спорить! У меня до конца отпуска 10 дней! Если выиграю я, то ты покупаешь мне собаку, какую я захочу. Если выигрываешь ты, то я тебе куплю маленькую собачку." Не знаю почему я повелась, не так уж мне хотелось эту собачку. Наверно картинка мужика в колготках мне была интересней. Мы ударили по рукам, я купила ему колготки "Sisi" телесного цвета (чтоб было смешнее) и мой муж натянул на свои накаченные ножки и попку колготки. Он с гордостью расхаживал по дому, занимался делами и предвкушал появление у нас шпица. Но в мои планы это не входило. Во первых,шпиц стоит две моих зп, да и гулять то мне придётся с ним! Все шло своим чередом, я ходила на работу, он сидел дома и носил колготки. Я видела, что ему это доставляет неудобства - волосатые ноги постоянно чесались под колготками. Утром, одновременно со мной он вставал и одевал их. Но тут я стала понимать, что он играет нечестно. Как только я уходила на работу - он не носил их! Такая досада! Уже прошло три дня, а колготки невредимы. Меня стали посещать коварные мысли - ночью взять их и пустить стрелу. Нужно было что - то делать. И тут в моей голове родилась идея! На следующий день я принесла с работы жгут, пломбы и пломбиратор (у нас на работе, к счастью,был бракованный). "Теперь я буду тебя опечатывать, чтоб ты не смог их снять, пока меня нет."- гордо сказала я. Впереди были два выходных, необходимости опечатывать колготки не было. Я разбудила моего благоверного и заставила одевать колготки. Он одел, развалился на диване и что я вижу- миксер мне в глаза - стрелка!!! Я заорала от восторга, он засуетил и тоже её увидел. Девочки, я думала он заплачет, он так расстроился! Зато я прыгала от счастья! В этот день мы поехали и купили нашу Венеру. Хотя, была мысль её назвать Сиси, в честь колготок. Очень умная и замечательная собачка.